итого 70(4), а всего в этих четырех районах – 119(32) городских, 229(11)
сельских, итого 348(43) монастырей. Как и в XV в., количество новых
сельских монастырей существенно превышает число городских.
С переселением крестьян и присоединенные Среднее и Нижнее Поволжье и
Южное Приуралье, а также в уже ранее заселявшееся Северное Приуралье там
возникают и монастыри: в Среднем Поволжье – 18(4) городских, 3(1) сельских,
итого 21(5), в Северном Приуралье – 4 городских, 6 сельских, итого 10 и в
Южном Приуралье и Нижнем Поволжье (в городах Уфе и Астрахани) – 4(1)
городских монастыря, а вместе с Черноземным районом (по 13(1) в городах и
селах) всего в этих пяти районах появилось 39(6) городских, 22(2) сельских,
итого 61(8) монастырь.
Всего в XVI в. возникло 158(38) городских и 251(13) сельских, итого
409(51) монастырей.
Таким образом, за три столетия, с XIV по XVI в., было основано
325(75) городских, 429(24) сельских, а всего 754 монастыря, в том числе 655
мужских и 99 женских.
Часть монастырей была упразднена по разным причинам. Наличное
количество составляло (с учетом основанных ранее XIV в.) в XIV в. 155(37)
городских, 72(3) сельских, всего 227(40), в XV в. – 230(58) городских,
194(11) сельских, итого 414(69) и в XVI в. – 369(92) городских, 402(22)
сельских, итого 771(114) монастырь.
Как видим, если в XV в. количество монастырей увеличилось по
сравнению с XIV в. на 200, то в XVI в. по сравнению с XV в. – уже более чем
на 350 монастырей.
Конечно, не все они владели землей (кроме той, на которой были
построены). Но хотя в источниках нет сводных данных ни в целом по стране,
ни по одному какому-либо монастырю, не может быть сомнения в том, что у
многих были владения и зависимые крестьяне, а ряд монастырей имел крупные
вотчины. Мы уже говорили о том, что некоторые монастыри получали земли еще
в XII в. Обратившись к данным по XVII в., можно выделить крупные – по
понятиям тогдашних чиновников монастыри, имевшие свыше ста дворов
крепостных крестьян, то есть около 700 человек обоего пола. Понятно, что
такие владения обычно приобретались постепенно на протяжении долгого
времени (конечно, иногда монастыри получали крупные пожалования от царей,
членов царской семьи или бояр, но это все же было не так уж часто). Так
вот, в XIV в. таких монастырей было основано в Центрально-промышленном
районе 22(4), сельских, итого 28(4), в других районах 3(1) городских и 8
сельских, итого 11(1), всего 39(5), из них 8 монастырей имели в конце XVII
в. свыше 2 тыс. дворов (свыше 14 тыс. крепостных крестьян). Это были
монастыри Кириллов Белозерский (более 5 тыс. дворов), Ипатьев и Чудов
(более 3 тыс. дворов каждый), Спасо-Евфимьев и Покровский женский
суздальские, Симонов и Вознесенский женский Московские и Борисоглебский
ростовский «на Устье» (более 2 тыс. дворов каждый).
В XV в. возникло 32(4) таких монастыря, из них 17(4) в Центрально-
промышленном районе, среди них Новоспасский московский и Троицкий
калязинский (более 2 тыс. крепостных дворов каждый), Иосифов волоцкий,
Пафнутьев боровский и Печерский псковский (более 1 тыс. дворов), а также
Соловецкий и вологодский Павлов обнорский и Корнильев комельский.
В XVI в. таких монастырей было основано 39(5), в том числе 18(3) в
Центрально-промышленном районе, среди них Новодевичий московский (более 2
тыс. дворов) и Богородицкий свияжский (более 1 тыс.).
Если же учесть, что монастыри, имевшие в конце XVII в. более ста
дворов, основывались начиная с XI в. (в этом столетии, например, возник
новгородский Юрьев монастырь, имевший в XVII в. более 600 дворов), то общее
их число составит в XIV в. 71(9), в XV в. – 103(13) и в XVI в. – 144(18)
монастыря. А ведь и среди монастырей, имевших в конце XVII в. менее ста
дворов крепостных крестьян, вероятно, были и такие, у которых земельные
владения сформировались (или появились) ранее XVII в.
Именно в этот период складывались и владения архиереев. Наибольшая
вотчина была у митрополита всея Руси, ставшая патриаршей в конце XVI в.,
после учреждения патриаршества на Руси. Изучавший ее историю С. Б.
Веселовский отметил, что «истинным организатором митрополичьего дома был…
Алексей». При нем митрополичья кафедра окончательно обосновалась в Москве,
а ее земельные владения были значительно увеличены.
Образованию крупных вотчин способствовали привилегии, которые
архиереи и игумены получали от великих князей. «Привилегированность
митрополичьих и монастырских земель, - указывал С. Б. Веселовский, -
выражалась не столько в свободе от тех или иных налогов и повинностей,
сколько в том, что во владениях этих учреждений, сравнительно более
крупных, крестьяне были лучше защищены от притеснения княжеской
администрации и от обид со стороны посторонних людей, чем в мелких
поместьях и вотчинах. Затем эти учреждения, располагая большими средствами,
имели возможность привлекать к себе крестьян ссудами и различными
льготами».
В качестве примера формирования крупной монастырской вотчины приведем
данные по истории московского Симонова монастыря.
Этот монастырь возник около 1370 г. вблизи Москвы. С самого начала он
был общежитийным, и его монахи вели хозяйство собственными силами. Но
монастырь был основан племянником Сергия Радонежского, близкого к великому
князю и митрополиту Алексею, и, видимо, очень быстро стал получать
земельные владения. На первых порах это были промысловые угодья.
В первой половине XV в., особенно во время феодальной войны 1425-1453
гг., монастырь сильно увеличил свои владения за счет великокняжеских
пожалований и вкладов постриженников и «на помин души». В результате войны
и сопутствующих ей голода и эпидемий запустело немало крестьянских
участков. Монастырь воспользовался этим и захватил 13 пустошей, 2 селища, 3
земельных участка, луг, пашню. Всего же за это время он приобрел около 50
сел, селец и деревень, 5 селищ, 43 пустоши, соляную варницу, 5 крестьянских
участков и другие угодья. Его владения оказались в 11 уездах; в Москве он
имел двор и каменную церковь. У него скопились большие средства и он начал
строительство каменных зданий монастыря и стен.
Во второй половине XV в. вотчина продолжала расширяться, но теперь в
основном за счет покупок, так как правительство стало стремится ограничить
монастырское землевладение путем запрета вкладов. Вследствие этого темп
увеличения вотчины замедлился. Характерным для этого периода являлось
большое количество споров о земле с государственными («черносошными»)
крестьянами; обычно они решались правительством в пользу монастыря.
В первой половине XVI в. рост вотчины продолжался по-прежнему главным
образом путем покупок.
В целом в XIV-XVI вв. Симонов монастырь приобрел около 500 селений. В
начале XVII в. его владения находились в 19 уездах, в них было около 8 тыс.
десятин пашни, не считая лугов и лесов, что выдвинуло монастырь в крупные
вотчинники.
Основание монастырей-вотчинников и пожалование им земель (даже без
крестьян) вызывали сопротивление окрестного населения. Крестьяне прогоняли
отшельников, основавших монастыри. Это испытали Дмитрий прилуцкий, Стефан
махрищский, Арсений комельский, Антоний сийский. Несколько раз пытались
поджечь келью Кирилла белозерского. Убили Григория и Кассиана авнежских,
Агапита тотемского. Примеры можно было бы продолжить. Но это не могло
остановить основание монастырей и рост их вотчин. «Многие их этих
монастырей, если не большинство, - отмечал В. О. Ключевский, специально
изучавший жития святых – основателей монастырей, - разрослись в крупные
землевладельческие общества со сложным хозяйством и привилегированным
хозяйственным управлением, с многообразными житейскими суетами,
поземельными тяжбами и запутанными мирскими отношениями. Окруженное
монастырскими слободами, слободками и селами, братство такого монастыря
представляло из себя черноризческое барство, на которое работали сотни и
тысячи крестьянских рук, а оно властно правило своими многочисленными
слугами, служками и крестьянами».
В XVI в. обилие монастырей и монахов бросалось в глаза современникам
и удивляло иностранцев. «Монашествующих у них бесчисленное множество, -
писал Дж. Флетчер в конце XVI в., - гораздо более, чем в других
государствах, подвластных папе. Каждый город и значительная часть всей
страны ими наполнены… все лучшие и приятнейшие места в государстве заняты
обителями и монастырями… монашеская жизнь наиболее отстранена от
притеснений и поборов, падающих на простой народ… Кроме того что монахи
владеют поместьями (весьма значительными), они самые оборотливые купцы во
всем государстве и торгуют всякого рода товарами».
Все это – хозяйственная деятельность церкви, сосредоточение в ее
руках огромных земельных владений, закрепощение крестьян, нарушение
церковных заповедей архиереями и монахами – вызывало недовольство и
осуждение не только со стороны посторонних людей, но и самих церковников,
среди которых развернулось движение за отказ от церковных богатств. Один из
самых видных деятелей этих «нестяжателей», Вассиан, писал: «Господь
сказал: раздай имение твое. А мы, войдя в монастырь, не перестаем, по
нашему безумию, всячески приобретать себе чужие села и имения, то бесстыдно
выпрашивает у вельмож лестью, то покупая… Господь повелевает: отдай нищим.
А мы, заразившись ненасытным сребролюбием, различным образом оскорбляет
братий наших, живущих у нас в селах, обижаем их неправедными поборами,
налагаем на них лихву на лихву... И если они не имеют сил отдать нам лихвы,
то мы без жалости лишаем их имущества, отнимаем и них корову или лошадку, а
самих с детьми, как поганых иноверцев, далеко прогоняем от своих пределов,
а иных, предав княжеской власти, доводим до конечного разорения… Иноки,
забыв свой обет и отринув всякое благоговенство, уже в седой старости
поднимаются из своих обителей и толкаются в мирских судилищах, то тягаясь с
убогими людьми о своих многолихвенных заимоданиях, то судясь с своими
соседями о границах земель и сел… Сами вы изобилуете богатством и
объедаетесь сверх иноческой потребы… все годовые избытки берете себе: или
обращаете их в деньги, чтобы давать в рост, или храните в кладовых, чтобы
после, во время голода, продавать за большую цену».
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7
