В связи со сказанным встает и другой вопрос. Удалось ли создать нормальные условия труда и быта хотя бы для той небольшой части общества, которая была занята в крупном промышленном производстве?
Знакомство с архивными материалами Наркомата снабжения не позволяет утвердительно ответить на него. В течение всего периода карточного распределения снабжение рабочих осуществлялось с большими перебоями и напряжением. Сама разработка планов снабжения в центральных и местных органах была многоступенчатой, сложной и долгой. Планы разрабатывались с большим опозданием, что влекло задержки в отгрузках товаров. Хроническими явлениями были недогрузы и срывы поставок. Контингенты централизованного снабжения, определяемые Наркомснабом, повсеместно оказывались заниженными. С мест шел поток жалоб и просьб пересмотреть и расширить их. Из-за дефицита товаров реальные фонды, направляемые на места, были ниже расчетных. Занижение контингентов, уменьшение фондов, срывы поставок и недогрузы вели к тому, что нормы, установленные для снабжения рабочих, не соблюдались.
Местные власти находились в тяжелом положении. Правительство разрешило им варьировать нормы, но не позволяло превышать выделенные фонды, расширять контингенты, переводить предприятия из низших списков в высшие. В конце 1929 г. Политбюро отменило решение Средне-Волжского крайкома ВКП о повышении до 800 г дневной нормы хлеба рабочим. Разворачивался конфликт между центральной и местной властью. В Иркутске в мае 1931 г. за отказ выдать по поводу 1 Мая сверх плана мяса на снабжение рабочих были арестованы и приговорены судом к 4 месяцам принудительных работ руководящие работники конторы Союзмясо. Нарком снабжения Микоян при поддержке Сталина отменил распоряжения суда, потребовал "ударить по рукам " и впредь беречь централизованные фонды.
Наркомснаб стремился контролировать деятельность местных властей по вопросам снабжения, требуя присылать все распоряжения на этот счет. Однако местные власти пренебрегали этими требованиями: процветали злоупотребления на местах, директивы и постановления не выполнялись, уполномоченные Наркомснаба зачастую игнорировались. Директора, ощущая себя хозяевами на производстве, решали вопросы снабжения по своему усмотрению. В одном из своих выступлений Микоян сетовал: "Каждый делает по-своему. Все молчком. Если самому поехать на завод, заподозрить да покопаться, тогда только узнаешь". Микоян был вынужден неоднократно обращаться за поддержкой своей позиции в ЦК.
Даже снабжение военных объектов и крупнейших промышленных центров осуществлялось с трудностями. Бесперебойность снабжения Москвы, Ленинграда обеспечивалась за счет импорта, сокращения целевых поставок, разбронирования неприкосновенных запасов. И тем не менее нормы снабжения Москвы и Ленинграда особенно по мясу, жирам, крупе также неуклонно сокращались.
Каково было реальное потребление индустриальных рабочих в период карточного снабжения? Для ответа на этот вопрос воспользуемся данными о рабочих бюджетах. Они разрабатывались ЦУНХУ на основе текущих ежедневных записей прихода, расхода и потребления. Для обследования отбирались 9-10 тыс. семей рабочих, занятых в крупной промышленности. Эти данные ежемесячно публиковались в специальном бюллетене в порядке, не подлежащем оглашению. Обратимся к наиболее обеспеченному слою индустриальным рабочим Москвы. Необходимо отметить, что материалы таблицы характеризуют общее потребление рабочих, то есть включают продукты, распределяемые по централизованному снабжению, общественное питание и покупки продуктов на рынке.
Если сравним приведенные данные с бюджетными материалами за 1928/29 г., то увидим ухудшение питания рабочих семей Москвы в период карточного распределения. Особенно плохим оно было в 1933 г. Но даже в 1935 г. не происходит существенного улучшения. Питание рабочих Москвы в 1935 г. было хуже, чем до введения карточек. По сути дела, в первой половины 30-х гг. правительство стремилось восстановить уровень питания конца 20-х гг., но не смогло этого достичь. Исключение составляет потребление хлеба, овощей и молока.
Сравним приведенные сведения с данными о потреблении рабочих в царской России. М. Давидович в книге "Петербургский текстильный рабочий" пишет, что в начале XX в. среднесуточная порция мужчины в полных рабочих семьях составляла: по хлебу 1042 г, сахару 44 г - 1,3 кг в мес.), растительным продуктам 555 г, животным 457 г. При этом потребление рабочего текстильной промышленности было характерно для среднего рабочего в Петербурге. Потребление металлистов было выше. Таким образом, питание семей фабрично-заводских рабочих в Москве в первые пятилетки было хуже питания среднего рабочего в Петербурге в 1908 г. Оно было близко потреблению русских нефтепромышленных рабочих Баку. Так, по данным А.М. Стопани, размеры дневного потребления русских нефтепромышленных рабочих, живущих с семьей, составляли: по хлебу 692 г, сахару 52,5 г, овощам и картофелю 43,3 г, мясным продуктам 41 г, по рыбным продуктам 5,5 г.
В литературе 30-х гг. есть данные о рационе германских рабочих и рабочих заводов Форда в годы, предшествовавшие мировому экономическому кризису. В сравнении с этими данными нормы снабжения индустриальных рабочих в СССР были высокими по хлебу, картофелю, но ниже по сахару и особенно сильно отставали по молочным продуктам, жирам, потреблению яиц, овощей и фруктов.
Попробуем оценить роль централизованного снабжения в питании рабочих семей Москвы. Для этого определим удельный вес общепита и рынка. Доля общественного питания была довольно высока, особенно в голодные годы. Так, в 1932 г. удельный вес общепита по мясу составлял 27%, в 1933 г. - более 40%, по рыбе - 29-30%, крупе - 20-30%, растительному маслу и маргарину - 40-60%, яйцам, творогу, сыру - более 30%. В 1934, 1935 г. доля общественного питания упала, росли приобретения продуктов для домашнего питания.
Особо важную роль в питании рабочих играл рынок. В 1932 г. рабочий покупал около 30% мяса на рынке, в 1933 г. около - 80%. По сыру и творогу эти показатели составили 40 и 70%, по молоку - 60 и 30%, яйцам - 80 и 30%, рыбе - 9 и 60%. Доля рынка в общей стоимости покупок была еще выше. В 1933 г. рабочие покупали около 18% муки и хлеба на рынке, но доля этих покупок в общей сумме, уплаченной за мучные продукты, составила 79%. Это и понятно, так как разница низких пайковых и высоких рыночных цен была огромна.
Таким образом, централизованное снабжение практически не давало рабочим животных и молочных продуктов. Правда, положение в Москве было лучше. Доля рынка была наиболее высока по молоку, яйцам, по мясу она составляла 19%, рыбе - 1-2%, мучным продуктам - 0,5-4%. В 1934 и 1935 г. рынок продолжал играть важную роль в снабжении рабочих не только по причине недостаточного централизованного снабжения, но также из-за изменения соотношения цен государственной и колхозной торговли.
Приведенные данные свидетельствуют о том, что положение рабочих, в том числе и индустриальных, ухудшилось при переходе к централизованному нормированному распределению. Привилегии и процветание рабочих в период индустриализации - очередной миф сталинской пропаганды. Промышленных рабочих можно считать привилегированным классом только по сравнению со служащими и интеллигенцией, жившими в те годы впроголодь, а также крестьянством, которое миллионами гибло в колхозной деревне. Таким образом, главная задача карточного распределения - обеспечение города и населения, занятого на производстве, не была выполнена.
Не случайно поэтому вся история карточного снабжения сопровождается недовольством населения. Формы протеста были различны: бегства с предприятий, письма в ЦК и правительству, нажим на местные власти, голодные демонстрации и забастовки. Массовые выступления недовольных проходили в июне 1930 г. в Черноморском округе, в июле 1930 г. - в Казахстане, в апреле 1932 г. и феврале 1933 г. - на предприятиях Ивановской области.
В записке инструктора ЦК приводятся высказывания недовольных рабочих: "задушили рабочих: нет ни хлеба, ни денег", "Ленин жив и, учитывая тяжелое положение, хочет наладить дело, у нас все готово, и сейчас раздаются листки для записи желающих бастовать". В январе 1933 г. в редакцию "Известий" поступило письмо от 3 рабочих. Вот его содержание: "Мы, старые рабочие, при капиталистическом строе так не жили, как сейчас. Текстильщики получают 100 руб. в месяц, по твердой цене только хлеб, остальное на рынке. Дети наши увядают от недоедания, не видят молока и сахара, картофель на рынке продается по штуке, в столовых мороженный картофель и вода. Жить так нельзя, в массах ропот и недовольство. Говорят о выступлениях по типу Вичуги и Тейков".
Воплем отчаяния рабочих является письмо с Ижевского завода, посланное в августе 1930 г. на имя Рыкова: "Просим Вас от имени 50000 рабочих Ижевского завода спасите нас от голода. Столовые закрываются, дают воду с овсяной крупой и немного хлеба. В магазинах дают по 1/2 фунта черного хлеба или муки на человека, больше ничего не дают вот уже с месяц. Мы пухнем от голода, работать нет сил. Раньше дармоедам солдатам давали по 3 фунта черного хлеба, по 1/4 фунта мяса и 1/2 фунта крупы на ужин, а они ничего не делали. А мы несем тяжелую работу, особенно в литейном цехе. Рабочие бегут с производства, продают все с себя, лишь бы прокормить детей. Дети-то чем виноваты, что Вы не сумели нас обеспечить ничем. На кой нам Ваша тяжелая индустрия, когда мелкой нет совсем. Тяжелой сыт не будешь. Надо было сначала обеспечить себя предметами первой необходимости, а потом думать о тяжелой индустрии или все прахом пойдет от голода.
Тов. Рыков, что мы Вам предлагаем. Послушайте нас, не упрямьтесь далее. Будет уж, натешились. Видите, ничего не выходит, можно свернуть и на другую дорожку. Первое, что надо - открыть частные заводы, фабрики и частную торговлю. Частник, не прижатый налогами, все найдет. Потом создать образцовые хозяйства, т.е. позволить... иметь по 3-4 лошади, с десяток коров, с 1/2 сотни овец и кур, и гусей... когда будет частная торговля, крестьянин будет стараться получить из труда больше продуктов и для этого будет дешево продавать хлеб и шерсть, и лен, и мясо. А когда крестьянин не заинтересован в покупке, он ничего не продаст. Значит, будет мало сельских продуктов, а значит, они будут дороги. А дороги будут сельские продукты, дороги будут и городские... Вы видите, нам не справиться больше, зовите на помощь частника, как призвали когда-то нэп.
Просим Вас, не вынуждайте нас к решительным мерам, мы обращаемся к Вам по-товарищески. У нас много коммунистов, и все пришли к одному решению - положение катастрофическое, дальше терпеть нельзя. Конечно, есть еще способ спасти страну от нищеты. Это - получить все из-за границы. Плюньте на такую поддержку, спасите нас от голодухи...". Комментарии излишни.
Итак, централизованное нормированное распределение было частью общего социально-экономического курса, проводимого сталинским руководством на рубеже 20-30-х гг. Оно призвано было обеспечить нужды индустриализации, прежде всего, гарантировать продовольственное снабжение промышленного "авангарда". Можно утверждать, что эта политика потерпела крах. Рабочее снабжение было провалено. Положение городского населения, в том числе и промышленных рабочих, резко ухудшилось с установлением государственной монополии в снабжении.
Страницы: 1, 2, 3, 4
