Третья традиция (Д.С. Мережковский и М.О. Гершензон) возводила истоки русской интеллигенции ко временам петровских реформ и к самому Петру, признаваемому первым русским интеллигентом, стремившимся "по своему образу и подобию" сформировать отряд послушных его воле "птенцов гнезда Петрова". Сюда же относится традиция осмыслять успехи просвещения в России в связи с державной волей просвещенного монарха (Петр I, Елизавета, Екатерина II, Александр I, Александр II т.д.). Эта традиция исследования генезиса русской интеллигенции была плодотворна тем, что обозначала драматическую коллизию, сопровождавшую в дальнейшем всю историю русской интеллигенции - сложные взаимоотношения интеллигенции с властью и государством. С одной стороны, интеллигенция "рекрутирована" властью, ее деятельность мотивирована гражданским долгом перед Отечеством, его духовным благом и процветанием; с другой - интеллигенция сама творит себя, а не порождена властью, она самоопределяет смысл и цели своей деятельности, связанной с творчеством и распространением культуры, общечеловеческих ценностей, идеалов Разума и просвещения, а не служит лишь интеллектуальным, культурным орудием политической воли самодержавного монарха и его бюрократического аппарата.

Четвертая традиция осмысления культурно-исторических истоков русской интеллигенции связана с поисками более глубоких - древнерусских - ее корней. Так, в многовековой- "пятиактной" - трагедии русской интеллигенции Г.П. Федотов видел и многовековую же ее предысторию: целых два "пролога" к ней - в Киеве и Москве. Иначе говоря, по Г. Федотову, первые "интеллигенты" на Руси - при всей условности их отнесения к интеллигенции - это православные священники, монахи и книжники киевского и московского периодов древнерусской культуры. "В этом случае история (точнее - предыстория) русской интеллигенции уходит во мглу веков и теряется чуть ли не у истоков Крещения Руси"; однако такой подход к исследованию русской интеллигенции раскрывает важные смысловые составляющие понятия "интеллигенция" - органическая близость древнерусской "протоинтеллигенции" к народу (своим бытом, языком, верой) и вместе с тем - отчужденность, оторванность от него, от народного творчества (культурный аристократизм, византинизация идеалов жизни, нравственности, эстетики).

Пятая традиция трактовки интеллигенции в отечественной культуре связана с вкладом русского марксизма, впитавшего, в большевистском варианте, идеологию "махаевщины" (доктрины, автором которой по праву считается В.К. Махайский и которая объявляет интеллигенцию классом, враждебным революции, в то время как основой революции оказываются деклассированные элементы, люмпен-пролетариат). Согласно этой интерпретации, интеллигенция не находит определенного места в социально-классовой стратификации общества: это не класс, а "прослойка" между трудящимися и эксплуататорами; интеллигенция "вербуется" из недр трудящихся, однако ее труд, знания, продукты умственного труда являются "товаром", который заказывается и оплачивается главным образом эксплуататорскими классами, превращаясь тем самым в форму идеологического обмана и самообмана трудящихся. Интеллигенция, таким образом, предстает в качестве ученых "лакеев", "приказчиков", "прислуги" эксплуататорских классов (помещиков и буржуазии), а создаваемые ею произведения культуры, в соответствии с поступившим "социальным заказом", оказываются опасными и вредными для народа, т.е. подлежат изъятию, исправлению, переосмыслению с новой классовой точки зрения, т.е. целенаправленной селекции. Отсюда - новая роль революционной цензуры, партийно-государственного контроля за интеллигенцией, ненадежной и продажной, лицемерной и склонной к политическому предательству.

Что же на самом деле представляет собой интеллигенция? Об этом идет многолетний спор, как мы уже успели убедиться, на страницах литературных и научных журналов, книг. Существуют сотни определений для интеллигенции. И на одной из недавних конференций, посвященных этой проблеме, было названо целых 24 критерия, "раскрывающих понятия интеллигенция и интеллигентность".

Один из коренных вопросов - вопрос о происхождении интеллигенции, о котором мы выше упоминали, говоря о направлениях в толковании данного понятия. Сейчас же рассмотрим вопрос более детально. Серьезная дискуссия относительно происхождения интеллигенции развернулась в начале ХХ века на страницах сборников "Вехи", "Из глубины". Здесь надо сказать о схожести взглядов в плане времени появления интеллигентов в России. "Созданием Петровым" именует интеллигенцию С.Н. Булгаков. М.О. Гершензон так же утверждает, что "наша интеллигенция справедливо ведет свою родословную от Петра". М.И. Туган-Барановский не отстает и видит Петра "одним из первых русских интеллигентов". Несколько иных взглядов придерживался Струве, считавший, что "интеллигенция как политическая категория, объявилась в русской исторической жизни лишь в эпоху реформ и окончательно обнаружила себя в революцию 1905-1907 гг. Идейно же она была подготовлена в знаменательную эпоху 40-х гг. <...> Восприятие русскими передовыми умами западноевропейского социализма - вот духовное рождение русской интеллигенции в очерченном нами смысле". Однако тогда же появились разночтения касательно "духовных отцов" русской интеллигенции. В их качестве выступали Белинский, Бакунин, Некрасов, Герцен, Чаадаев. В написанной позже работе Бердяев считал таковым Радищева: "Родоначальником русской интеллигенции был Радищев, он предвосхитил и определил ее основные черты. Когда Радищев в своем "Путешествии из Петербурга в Москву" написал слова "Я взглянул окрест меня - душа моя страданиями человеческими уязвлена стала", - русская интеллигенция родилась". И вообще сам процесс исторического зарождения интеллигенции в России сопровождался, по словам Бердяева, мученичеством. Говоря о вынесенных Екатериной II приговорах, он заключает: "Так встречено было образование русской интеллигенции русской властью". Особым типом интеллигента являлся, по Бердяеву, А.С. Пушкин, которого тот называл "единственным ренессансным русским человеком, который соединил в себе сознание интеллигенции и сознание империи".

Необходимо так же отметить неоднозначность выводов и в отношении сущности интеллигенции. И, если Н.А. Гредескул писал в начале 19 - го века о том, что "интеллигенция" в смысле "ума и "понимания", так же как в смысле "нравственной чуткости", существует, конечно, у всех народов и во все времена", то Бердяев в середине столетия был уверен в том, что "русская интеллигенция есть совсем особое, лишь в России существующее, духовно-социальное образование". А, выстраивая ступени восхождения интеллигенции к статусу роковой, судьбоносной для России категории, Н.А. Бердяев отдает должное разностороннему влиянию на этот процесс Чаадаева и Хомякова, Герцена и Бакунина, славянофилов и западников, народников и марксистов. Он исследует, как меняется характер и тип русской интеллигенции при переходе от преимущественно дворянского состава (40-е годы 19-го столетия) к разночинскому (60-е годы), говорит о возникновении в России "интеллигентного пролетариата" (вспомним Беранже) и большой роли "интеллигентов", вышедших из духовного сословия".

Немалую роль "церковной интеллигенции", правда , уходящей корнями в средневековье, признает современный исследователь Т.П. Белова, отмечающая, что ее "необходимо признать "первой русской интеллигенцией", так как именно с ней связано возникновение личностного самосознания и пробуждения русского национального самосознания".

Свое мнение о сущности интеллигенции имеет и В.Л. Семенов, который считает, что по своим историческим корням интеллигенция как бы разделяется на две части. Одна из них, органичная традиционному российскому обществу, имела своими истоками летописную культуру Древней Руси. Другая - представляла продукт силовых "прививок" Западной цивилизации на российское "древо". Вместе с тем автор отмечает, что "начало русской интеллигенции в узком смысле... понятия было положено реформами Петра I, ... но уже в 1870-х гг. радикальная молодежь стала утверждать: право носить титул интеллигентов принадлежит только ей одной". Хотя, пишет автор, исключение из состава интеллигенции "не революционеров" равнозначно искажению истории России.

А О.В. Туманян приходит к выводу, что "в дореволюционной России интеллигенция формировалась практически изо всех социальных групп и классов, как традиционно стоящих во главе общества, так и из простых людей".

Касательно формирования интеллигенции, уместно упомянуть Иванова-Разумника, писавшего, что интеллигенция как слой существовала с середины ХVIII века, а до того были лишь отдельные интеллигенты, такие как Курбский, Котошихин, Хворостинин, Татищев.

Мы придерживаемся относительно генезиса интеллигенции точки зрения, озвученной Д.С. Мережковским и М.О. Гершензоном, уводивших корни интеллигенции к времени петровских реформ.

В целом же относительно сути вопроса о специфике русской интеллигенции уместно привести как вывод слова О.К. Ермишиной: "Проблема выделения интеллигенции в отдельную социальную страту остается одной из наименее изученных. Представляется, что одной из серьезных причин этого положения в отечественной историографии является сложность вычленения интеллигенции из сословной структуры российского общества, которая окончательно оформилась в XVIII веке".

По нашему мнению, наиболее полно понятие и сущность интеллигенции выразил в своей работе "Культура и интеллигенция" Виталий Владимирович Тепикин. Под интеллигенцией он мыслит (и здесь мы с ним согласны) "особую социально-профессиональную и культурную группу людей, занятую преимущественно в сфере умственного труда, обладающую способностью чуткости, такта и мягкости в проявлениях, ответственную за поступки и склонную к состоянию самоотречения". Помимо определения чрезвычайно интересны признаки интеллигенции, выделенные им:

"1.передовые для своего времени нравственные идеалы, чуткость к ближнему, такт и мягкость в проявлениях;

2.активная умственная работа и непрерывное самообразование;

3.патриотизм, основанный на вере в свой народ и беззаветной, неисчерпаемой любви к малой и большой Родине;

4.творческая неутомимость всех отрядов интеллигенции (а не только художественной ее части, как многими принято считать), подвижничество;

5.независимость, стремление к свободе самовыражения и обретение в ней себя;

6.критическое отношение к действующей власти, осуждение любых проявлений несправедливости, антигуманизма, антидемократизма;

7.верность своим убеждениям, подсказанным совестью, в самых трудных условиях и даже склонность к самоотречению;

8.неоднозначное восприятие действительности, что ведет к политическим колебаниям, а порой - и проявлению консерватизма;

9.обостренное чувство обиды в силу нереализованности (реальной или кажущейся), что иногда приводит к предельной замкнутости интеллигента;

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14