Западники и Славянофилы. Проблема "Россия-Запад". Евразийство. - рефераты, скачать рефераты, бесплатно рефераты

Рефераты. Западники и Славянофилы. Проблема "Россия-Запад". Евразийство.

b>Проект Хомякова. Дело освобождения крестьян.

Деятельность, предшествующая реформам 1861 г., сблизила славянофилов и западников. Славянофилы, прежде всего Иван Аксаков, направляли Герцену в Лондон материалы о высокопо-ставленных чиновниках, тормозящих дело освобождения крестьян. На основе этих фактов появились статьи Герцена «Черный кабинет», «Бешенство цензуры» и др.

Тема крестьянского вопроса была затронута и Хомяковым. Он считал, что выкуп надо призвести одновре-менно и в этом свою роль должен сыграть Опекунский совет. Общая сумма выкупа, по его подсчетам, равнялась 850 млн. руб., а сумма помещичьего долга Опекунскому совету --450 млн. руб. Нужно было изыскать еще 400 млн. руб. Часть этой суммы --150 млн. руб.-- государство сможет получить от продажи казенных лесов и недр, допустив к торгам только русских предпринимателей из свободных сословий. Еще 200 млн. руб. можно было получить в виде иностранного займа. В результате помещик получает всю сумму выкупа в течение четырех лет, а крестьяне будут погашать свой долг государству из 5 % годовых 33 года!

Итак, проект, предложенный Хомяковым, учитывал также соответствие размера поземельной подати уровню хлебородности в различных местностях России.

Вопросы о размерах надела и размерах повинностей вызвали жаркие споры в комиссиях213. Поскольку привести крестьянские повинности с точной соразмерностью с ценностью земли было сложно, Самарин добился безвозмездной передачи крестьянам усадебных строений.

Этими предложениями помещик и крестьянин ставились в отношения купли-продажи, выкуп означал конец внеэкономиче-ского принуждения. Ведущим становился принцип экономической зависимости.

К 1860 г. журнальная дискуссия об общине была исчерпана. Одни журналы закрывались, другие умолкли, потому что в проекте реформы, подготовленном редакционными комиссиями к августу 1859 г., вопрос был предрешен: общинное землевладение должно было сохраниться там, где оно существовало, но крестьянскому обществу представ-лялось право большинством в две трети голосов с согласия помещика заменять общинное пользование наследственным; кру-говая порука при отбывании повинностей в пользу помещика соблюдалась по обоюдному согласию помещика и общества. Таким образом, спор решился компромиссно.

Деятели славянофильства искренне приветствовали крестьян-скую реформу 19 февраля 1861 г. В передовой статье газеты «День» Аксаков, выражая чаяния на пробуждение народа, писал: «19-м февраля 1861 года начинается новое летоисчисление русской истории. Знание нашей газеты есть знание «Русской беседы», знание русской народности, понятой и определенной Киреевским, Хомяковым, Аксаковым Константином и всей так называемою славянофильскою школою». Круг тем, занимавших славянофилов, это «самые положительные насущные вопросы: вопрос кресть-янский, вопрос дворянский, вопрос об отношении государства к правам жизни общественной, вопрос о свободе совести и ее выражении в слове, вопрос о народном образовании, вопрос об отношении образованного общества к народу и народности».

Хомяков и Киреевский о просвещении, православии и о русском пути.
Тщательно «подбирая факты для обоснования возможности русского общества вернуться к единению сословий, Киреевский доказывал, что в России не было рабства, крестовых походов, переворотов, " противоборства классов, так как князья, бояре, духовенство, народ пронизаны одним духовным убеждением, одинаковой потребностью общего блага. Внешние проявления истории -- грызня князей, голод, убийства -- не мешали духовно-му единству: «...обширная русская земля всегда осознавала себя как одно живое тело».

Статья Киреевского опровергла мнение, что прошлое России ничтожно. Конечно, историкам уже тогда нетрудно было упрекать Киреевского в том, что он слишком упрощенно и схематично истолковал 15 веков европейской истории. Но ведь он преследовал идеологическую цель: доказать сугубо отрицательные последствия прогресса западных народов, которые попали в плен «логико-технической образованности» и поклоняются промышленности как божеству, а также доказать вредность некритического, рабского подражания Европе.

Среди многочисленных откликов, вызванных высказанными в «Московском сборнике» мыслями о самобытности русской истории, нам интересен ответ А.С. Хомякова, который он так и назвал: «По поводу статьи И.В. Киреевского «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению в России». Возражения Хомякова относятся ко второй части статьи, где утверждается, что «христианское учение выражалось во всем объеме и чистоте быта древнерусского». «В какое же время? -- вопрошал Хомяков.-- В эпоху ли кровавого спора Ольговичей и Мономаховичей на Юге, Владимирского княжения с Новым-Городом на Севере и безнравственных смут Галича, беспрестанно изменявшего самой Руси? В эпоху ли, когда Московские князья, опираясь на действительное и законное стремление большей части земли Русской к спасительному единству, употребляли русское золото на подкуп татар и татарское железо на уничтожение своих русских соперников? В эпоху ли Василия Темного, ослепленного

ближайшими родственниками и вступившего в свою отчину с помощью полчищ иноземных? Или при Иване III и его сыне-двуженце? Нет, велико -- это слово, и как ни дорога мне родная Русь в ее славе современной и прошедшей, сказать его об ней я не могу и не смею. Не было ни одного народа, ни одной земли, ни одного государства в мире, которому такую похвалу можно было приписать хотя приблизительно...» .

Приводимые в ответе исторические факты создают впечат-ление, что Хомяков в корне не согласен с другом относительно его философско-исторической концепции. Но это неверное впе-чатление. Они разошлись в частностях, и в этом убеждает вывод Хомякова в конце его статьи-рецензии. Русь была создана христианством, как оно выразилось в летописи Нестора и законе митрополита Илариона; раздвоение не было основано на коренной неправде, на вражде; «существовало как факт, а не как осознанное начало»286. Вот почему, считает оппонент Киреевского, стало возможно объединение обшин в 1611 г. и спасение России. Прошлое России нельзя считать христианским, но в будущем она должна выполнить свое призвание и воплотить в себе «вечную истину Христа». Таким образом, Хомяков выражал то же убеждение, что и Киреевский,-- «целостность бытия станет уделом будущей православной России». Вывод Хомякова близок к выводу Киреевского, высказанному им еще при формулировании прог-раммы славянофильства: «Россия возвратится к тому живитель-ному духу, которым дышит ее церковь».

Мы уже отмечали выше, что истолкование просвещения России и Европы уязвимо с точки зрения социальной конкретики. Д.И. Писарев, посвятивший творчеству Киреевского критическую статью «Русский Дон Кихот», в определенной степени был прав, когда с негодованием писал: «...ему нет дела до того, что ест французский блузник, нет дела до того, что говорит на своем митинге английский ремесленник, нет дела до того, как богатая буржуазия эксплуатирует пролетариев... бытовые вопросы, возникающие в европейской жизни и составляющие ее животре-пещущий и общечеловеческий интерес, проходят мимо его просвещенного ума, занятого недосягаемо высокими интересами и аристократическими идеальными стремлениями».

Из всех славянофилов Киреевский менее всего занимался крестьянским вопросом. И собственно его позицию по этому вопросу мы можем узнать из замечаний, высказанных в письмах другу Александру Кошелеву и сестре Марии Васильевне.

Киреевский протестовал против немедленного освобождения крестьян в конце 50-х -- начале 60-х годов. Он считал необ-ходимым подождать, когда «дух истинно христианской веры» воплотится в общественной жизни. Киреевский считал, что крепостное право -- это не только экономическая, но и личная зависимость. У крестьян выработалось чувство холопства, у чиновников -- презрение к холопам, в результате «ненаделенные высоким нравственным чувством и независимые, как помещик от крестьян, чиновники быстро доведут их до полного обнищания», а сами крестьяне развратятся с помощью кабаков. Но это высказывание не следует понимать как снисходительное отно-шение к крестьянам.

Крестьянство Киреевский рассматривал как защитника и хранителя общинного уклада и религиозной жизни. «Народ всегда прав» -- таков тезис Киреевского.

Православная утопия Киреевского и Хомякова
П.Я. Чаадаев назвал славянофильское учение «ретрос-пективной утопией». В письме к Шеллингу от 20 мая 1842 г. Чаадаев писал: «Необыкновенная эластичность этой философии, поддающейся всевозможным приложениям, вызвала к жизни у нас самые причудливые фантазии о нашем предназначении в мире, о наших грядущих судьбах; ее фаталистическая логика, почти уничтожающая свободу воли, восстанавливая ее в то же время на свой лад, усматривающая везде неумолимую необ-ходимость, обратясь к нашему прошлому, готова была свести всю нашу историю к ретроспективной утопии, к высокомерному апофеозу русского народа; ее система всеобщего примирения путем совершенно нового хронологического приема, занимательного образца наших философских способностей, вела нас к вере, что, упредив ход человечества, мы уже осуществили в нашей среде ее честолюбивые теории...».

Фрагмент письма Чаадаеву дает возможность увидеть, что его оценка славянофильства некорректна, по крайней мере, в ряде аспектов. Во-первых, Чаадаев приобщает славянофильство к гегелевской философии. Выше мы анализировали критику Хомя-ковым философии Гегеля и отметили, что не Гегель вдохновлял православных философов.

Во-вторых, Чаадаев, по всей видимости, считал воззрения славянофилов и С.П. Шевырева и М.М. Погодина одной школой, поскольку приписывать идею «высокомерного апофеоза русского народа» А.С. Хомякову и И.В. Киреевскому вряд ли возможно. Философско-исторические взгляды славянофилов действительно можно классифицировать как утопию, если под утопией мы имеем в виду исторические идеи о совершенном обществе. В таком случае под эту категорию попадают все философские проекты усовершенствования общества.

Далее, утопия в истории подразумевает критику существующей действительности293. Критика общественных отношений России была не только в «Философических письмах» Чаадаева, но и у славянофилов, особенно у Хомякова, Самарина, Кошелева. Что касается ретроспективности, то идеал цельности, который Киреевский описывал как почти воплощенный в Древней Руси до XVI в., служил, на наш взгляд, критике настоящего и был обращен в будущее, а вовсе не в прошлое. Эту двойную нацеленность утопических построений Киреевского можно отчетливо видеть в его неоконченной повести «Остров». В повести дана картина христианской цивилизации, где сохранились муд-рость греческой патристики, гармония телесной и умственной деятельности, стремление к высшим наслаждениям духа, неприязнь к притворству и соперничеству. Гармоническая жизнь заставляет жителей острова содрогаться при виде Запада, погибающего в волнах революционного террора. «Может быть, эта кровь, эти жертвы -- только страшное наказание просвещенному человечеству за ложь в его просвещении,-- очистительное нака-зание человеку за расслабление его сердечных сил, за вялость и ограниченность его стремлений, за притворство в вере, за корыстное искажение святыни, за несочувствие к угнетенным, за презрение прав бессильных, за легкомыслие, за коварство, за изнеженность, за забытие меньшой братии Сына Человеческого, за оскудение любви?» Целый ряд высказываний Киреевского относительно будущего России подсказывают другое определение его утопии, а именно православная утопия. Хомяков и Киреевский считали, что цельность духа, присущая православию, и общинный характер землепользования способны обеспечить России естест-венный, органический ход развития без насильственных перево-ротов. Они мечтали о близком «перевороте русского мышления» хотя и понимали, что «возможность потому невероятна, что слишком прекрасна».

Понятие Западничества
Западничество, как и славянофильство, возникло на рубеже 30--40-х годов XIX в. Оно было представлено "обеими столицами" -- Москвой и Петербургом. Московский кружок западников оформил-ся (в спорах со славянофилами) в 1841--1842 гг., в Петербурге же находились немногие представители западничества, и какого-либо сложившегося кружка его единомышленников не существовало.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12