В ходе эмпирического исследования “Социальная структура и стратификация” был проведен опрос в 1992-93 гг. На уровне предприятий были выделены группы: (1) исполнителей - 73, 1%; (2) группы влияния, не обладающие формальным властным статусом, но привлеченные к процессам подготовки и принятия решения, их реализации и контроля. Эта группа разбивается две подгруппы: “группа влияния 1” - лица, принимающие участие в управлении на уровне низового звена, участков, секторов, лабораторий, отделов и цехов - 6, 6% опрошенных; “группа влияния 2” лица, принимающие участие в управлении на уровне всего предприятия или учреждения - 2, 9%; (3) группа руководителей низшего и среднего звена руководителей участков, секторов, лабораторий, цехов - 14, 7%; (4) руководители предприятий, учреждений и организаций и их заместители - 2, 6% (Голенкова 1994: 23). Денежные доходы
Все формы оплаты труда в организации делятся на сдельную и повременную, а также ряд смешанных типов. При этом во втором случае очевидно, а в первом - в скрытом виде материальное вознаграждение носит не личностный, а статусный характер. Иначе говоря, уже пустое рабочее место имеет среди основных своих характеристик размер оплаты труда. Работник, приходя наниматься, спрашивает: "А сколько я буду за это иметь? " Ему говорят либо фиксированную сумму (повременная оплата), либо называют "вилку" (повременно-премиальная, сдельная системы). Поэтому точнее вести речь о дифференциации зарплаты не индивидов, а статусных позиций. В сдельной системе это более или менее закамуфлировано. У работника создается иллюзия, что его зарплата зависит от него. Однако в реальности нормирование осуществляется таким образом, что зарплата среднего рабочего может быть названа весьма точно еще до того, как конкретный индивид займет рабочее место. Личные способности, мотивация, дисциплинированность могут влиять на его зарплату в пределах заранее продуманной "вилки". Разумеется, способный сдельщик порою способен превзойти ожидания нормировщиков, однако с помощью целой системы регуляторов он все равно будет приведен к статусному знаменателю. Кроме того, надо иметь в виду, что возможности применения сдельной оплаты труда весьма сильно ограничены. Чем сложнее труд, чем больше требуется инициативы, чем гибче производство, тем уже сфера применения сдельщины. Поэтому в процессе развития общественного производства возможности использования сдельной оплаты труда сокращаются. Таким образом, зарплата привязана к рабочим местам, которые иерархизированы в значительной мере в рамках логики властно-административной стратификации организации. Правда, при объяснении принципов дифференциации обычно упор делается на сложность и ответственность труда. Однако тут встает вопрос: “А кто судит о мере сложности и ответственности? ” Конечно же, тот, кто облечен административной властью, свой труд расценивает как наиболее сложный и ответственный (любая группа склонна переоценивать относительную сложность и ответственность своего труда, но не у всякой группы есть право устанавливать нормативы оплаты труда).
В области заработной платы основные принципы регулирования зарплаты были сформулированы К. Марксом на основе анализа опыта Парижской Коммуны (1871 г. ). Ленин в "Апрельских тезисах" сформулировал этот принцип как задачу дня. В работе "Государство и революция" накануне Октябрьской революции 1917 г. он вновь подтвердил свою приверженность этим принципам. В первые же дни Советской власти эти принципы нашли выражение в инструкции, регулировавшей зарплату народных комиссаров. В марте 1918 г. Ленин выступил за постепенное выравнивание зарплаты разных категорий работников. Но в то же время в силу необходимости привлечения на службу большевистскому государству старой интеллигенции он тут же выступил за допустимость особого подхода к оплате ее труда.
В годы "военного коммунизма", когда доминировали формы натурального распределения, проблема дифференциации зарплаты уже не играла существенной роли. Да и зарплата была практически выравнена. Так, по данным Струмилина, зарплата максимально оплачиваемых работников составляла в 1917 г. 232% по отношению к зарплате минимально оплачиваемых, в начале 1921 г. - 102.
Правда, при этом надо иметь в виду, что в этот период роль денег в системе распределения была сведена к минимуму. Ведущую роль играли формы натурального распределения через систему карточек. В конце 1917 г. 6, 2% зарплаты выдавалось в натуральной форме, в начале 1921 г. - 97, 3% (Matthews 1978: 60).
Но с переходом к НЭПу деньги вновь приобрели свою значимость. Параллельно стал нарастать процесс дифференциации, отход от принципов эгалитаризма. Х съезд РКП(б) в марте 1921 г. высказался весьма противоречиво по поводу дифференциации: с одной стороны, ее надо поддерживать в соответствии с дифференциацией квалификации, а с другой - надо по мере возможности строить политику в области зарплаты на основе максимально возможного равенства. Указывалось и на необходимость уничтожить различия в условиях жизни, в оплате труда специалистов и ответственных работников, с одной стороны, и трудящихся масс - с другой.
Декрет от 23 июня 1921 г. установил, что зарплата ответственных работников не должна выходить за рамки “вилки” в 100-150% от уровня средней зарплаты в их учреждениях и на предприятиях. Этот декрет ограничил для руководителей возможности дополнительных заработков на стороне (Matthews 1978: 67).
В 1921-22 годах была введена новая шкала оплаты труда, содержавшая 17 градаций: от ученика до специалиста высшего уровня. При этом предполагался разрыв в оплате между неквалифицированным и высококвалифицированным работниками в 3, 5 раза. Специалист мог получать максимум в 8 раз больше неквалифицированного рабочего (Cliff 1974: 68).
Установленная в годы НЭПа дифференциация была существенно ниже, чем существовавшая до революции. Так, в 1902 г. доход сигнальщика на железной дороге составлял 10-20 руб. в месяц, машинистов - 30-60 руб. , руководителя службы - 500-700 руб. , а исполнительного директора - 1000-1500 руб. В марте 1924 г. линейный рабочий получал 13, 27 золотых рублей в месяц, а служащие администрации - 26, 80 руб. В промышленности средняя зарплата рабочих в марте 1926 г. составляла 58, 64 руб. , а управленца фабрики - 187 руб. , если он был членом партии, и 309, 50 руб. для беспартийных (Cliff 1974: 68). По данным официальной статистики за 1926 год средняя зарплата рабочего составляла 465 руб. (в пересчете на довоенные рубли 1913 г. ), а максимальная зарплата специалиста - 1 811 руб. Если исключить нэпманскую буржуазию, "кулаков", то лишь 114 тыс. чел. в стране получали такой максимальный доход, это составляло 0, 3% всех наемных работников, а их совокупный доход равнялся 1% национального дохода (Сliff 1974: 69).
Для партийных специалистов был установлен так называемый "партмаксимум": член партии не мог получать больше квалифицированного рабочего. В середине 20-х годов высшая ставка ответственного партработника достигала 175 руб. , при средней зарплате рабочих в 50 руб. в месяц (Matthews 1978: 67). Большинство директоров предприятий были коммунистами и попадали под действие “партмаксимума”: в 1928 г. 71, 4% управленческого персонала трестов были партийными, в синдикатах - 84, 4, на частных предприятиях - 89, 3% (Cliff 1974: .68). В середине 20-х гг. главный инженер Черембасстреста получал 400 руб. в месяц, начальник технического отдела треста - 300, остальной инженерно-технический персонал - от 100 до 250 руб. Управляющий же этого треста получал партмаксимум в 144 руб. В“Ураласбесте”главный инженер получал 800 руб. , а управляющий трестом партмаксимум в 192 руб. (Парамонов 1984: 95-96).
В Красной Армии процесс рангового расслоения развертывался постепенно. В 1924 г. командир корпуса получал 150 руб. в месяц, то есть примерно на уровне квалифицированного рабочего-металлурга. Это было на 25 руб. ниже "партмаксимума". (Wollenberg: 182). Основное вознаграждение шло в натуральной форме пайков.
В конце 20-х годов большевистское руководство взяло курс на свертывание эгалитарных тенденций в оплате труда. Началась борьба с "уравниловкой", которая интерпретировалась уже как мелкобуржуазный пережиток, уходящий корнями в крестьянскую общину. При этом заявлялось, что это она не имеет ничего общего с марксизмом. В глубокой тайне был ликвидирован "партмаксимум". Были устранены многочисленные ограничения на дифференциацию сдельной оплаты труда рабочих.
Табл. : Дифференциация зарплаты административно-властных слоев в 1926-29 гг. Соц. группы 1926 г. 1927 г. 1928 г. 1929 г. Рабочие 57 63 69 75 ИТР, администрация 106 115 128 134 Обслуживающий персонал 37 42 47 51 (Труд в СССР 1936: 96).
С 1934 г. официальная статистика перестала давать информацию о дифференциации оплаты труда рабочих и служащих, ограничиваясь средними показателями. По официальным инструкциям в середине 1930-х годов существовало 7 категорий зарплаты государственных служащих: от 500 руб. в месяц (нарком СССР - 7-й класс) до 250 руб. (первый класс) (Собрание 1934: 135-137). По имеющимся данным, в 1937 г. заводской инженер получал 1500 руб. в месяц, директор - 2000, квалифицированный рабочий - 200-300 руб. , минимальная зарплата для рабочих составляла 110-115 руб. (Cliff 1974: 70).
Однако помимо официальной базовой зарплаты (оклада), существовали многочисленные доплаты. Высокопоставленные чиновники ежемесячно в тайне от общественности получали в запечатанных пакетах дополнительные суммы. Размер этих сумм колебался в пределах 50-100% от официальной зарплаты. В целом эта система была свернута после смерти И. Сталина (Matthews 1978: 37).
Судить о дифференциации зарплаты управляющих и управляемых сталинской эпохи можно лишь по отрывочным и несистематизированным, косвенным сведениям и расчетам.
Так, по расчетам эмигрантского издания "Последние новости" (1939 г. ) средняя зарплата рабочих составляла 240 руб. в месяц, а специалистов - 550 руб. (при этом надо иметь в виду, что значительная часть советских "специалистов" по уровню своего образования и квалификации в других странах в эту категорию не попадала). В тяжелой промышленности из 590 тыс. специалистов 55% имели среднюю зарплату в 350 руб. , 17 - в 500 руб. , 11 - 900, 13 - более 1000 руб. в месяц.
Если из средней зарплаты рабочих вычесть зарплату рабочей аристократии стахановцев, то средняя зарплата остальных рабочих опускалась до 150 руб. в месяц (1939 г. ). В результате зарплата управляющих и рабочих соотносилась как 5: 1. Эта дифференциация была существенно выше, чем в то же время в Париже (6 тыс. франков в месяц и 1, 5 тыс. ). Иностранцы, путешествовавшие в те годы по СССР, сообщали о заработках управленцев, достигавших 3-8 тыс. руб. в месяц. В советском издании за 1935 год сообщалось об одном директоре фабрики, который получал в месяц 10 тыс. руб. или зарплату 100 рабочих (Labin 1950: 167-168). Если вспомнить распространенный миф постсоветской эпохи о тотальной сталинской уравниловке, то эти цифры представляют интерес.
Помимо основной зарплаты, руководители получали премии за выполнение и перевыполнение плана.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11
