Итак, в Ростово-Суздальской земле скрестились и слились струи переселения русского элемента с северо-запада, со стороны Новгорода, и с юго-запада, со стороны Киева; в этом море русской народности финские племена потонули бесследно, слегка лишь окрасив воду его. Наличие финского влияния подмечено исследованиями специалистов; практически его не существует: ни один великоросс финской крови в себе не чувствует и не сознает, а простой народ и не подозревает о её существовании. Таков этнографический фактор в образовании великорусского племени.
Влияние природы на смешанное население - другой фактор (Иностранная печать нередко повторяет вслед за украинофильцами, что великороссы произошли от смешения русских с татарами; в татарской крови наивно ищут даже одну из причин большевизма. Но преданные магометанству приволжские (казанские) татары с русским населением вовсе не смешивались, они до сих пор живут обособленными деревнями. Исключение составляла только татарская знать: московское правительство приманивало её в состав служилого сословия, обеспечивая выгодное положение крестившимся, и, например, князья Урусовы по местническому распорядку стояли в Москве значительно выше многих Рюриковичей |как-то: Барятинских, Долгоруких, Волконских и др. Заметим, что иностранное представление о современных татарах как о какой-то варварской среде совершенно не соответствует действительности: приволжские татары - спокойный, почтенный народ, обладающий многими качествами: они трезвы, домовиты, опрятны, дисциплинированы, полны уважения к традициям).
Ключевский посвящает несколько прекрасных страниц тому, как суровая природа - морозы, ливни, леса, болота - отразилась на хозяйственном быте великоросса, как она разбросала его по мелким поселкам и затрудняла общественную жизнь, как приучала к одиночеству и замкнутости и как развила привычку к терпеливой борьбе с невзгодами и лишениями. «В Европе нет народа менее избалованного и притязательного, приученного меньше ждать от природы и более выносливого». Короткое лето принуждает к чрезмерному кратковременному напряжению сил, осень и зима - к невольному долгому безделью, и «ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда на короткое время, какое может развить великоросс; но и нигде в Европе, кажется, не найдете такой непривычки к ровному, постоянному труду, как в той же Великороссии»; «Великоросс боролся с природой в одиночку, в глуши леса, с топором в руке». Жизнь в уединенных деревушках не могла приучить его действовать большими союзами, дружными массами, и «великоросс лучше великорусского общества». Надо знать тамошнюю природу и тамошних людей, чтобы оценить ум, блещущий на этих страницах Ключевского, исполненных той настоящей любви к родине, которая не хочет высказываться, а невольно сквозит между строк.
Бросим взгляд на политические условия, в которых происходил процесс слагания великорусского племени. Русские входили в Ростово-Суздальскую землю и селились в ней свободно, но выход из нее, дальнейшее расселение встречали препятствия. На севере сильных соседей-иноплеменников не было, но там, по рекам бассейна Белого моря, издавна гуляла новгородская вольница; углубляться в бесконечные лесные дебри, не владея реками, было ни к чему. С востока, близ устьев Камы и Оки, кроме финских племен, жили волжские болгары, представлявшие собою некоторую, враждебную русским, государственную силу. С юга заслоняли простор кочевые азиатские племена, а на западе с XIII века начало слагаться государство Литовское. Конечно, возможность распространения не была совершенно исключена, но мы будем близки к истине, если скажем, что история озаботилась поставить население ростово-суздальских земель в течение двух веков (1150-1350) в обособленное положение; она как бы желала, чтобы предоставленное самому себе население переродилось, слилось, спаялось и образовало известное племенное единство. Так и случилось - и случилось в значительной степени наперекор пониманию тогдашних многочисленных носителей государственной власти.
Заключенное в указанных пределах население центральной части Европейской России входило в состав целого конгломерата княжеств. Тверь, Ярославль, Кострома, Ростов, Суздаль, Рязань, Нижний Новгород - вот стольные города важнейших из них. Здесь княжили Мономаховичи, потомки брата Андрея Суздальского - упомянутого уже нами Всеволода III Большое Гнездо. Порядок престолонаследия в великом княжении Владимирском был тот же, что в Киевской Руси, то есть «родовой порядок с нередкими ограничениями и нарушениями» (Платонов С.Ф., Лекции по русской истории. С.108).
В числе факторов, ведших к нарушению родового порядка престолонаследования, появляется с середины XIII века новый - согласие татарского хана. Размножение князей ведет к образованию местных княжеских линий и к установлению династических интересов местных великих князей (Тверского, Рязанского и пр.). С ослаблением кровной связи ослабевает в княжеской среде и сознание единства земли. Совокупность этих условий приводит к тому, что великим княжением Владимирским овладевает более ловкий и сильный из местных князей; при этом он ограничивается лишь титулом великого князя владимирского (а иногда и киевского), сидит же - в своем семейном стольном городе (например, в Твери, в Костроме). В 1328 году таким сильнейшим из местных князей оказался князь незначительного удела московского Иоанн I Калита. С этого года картина меняется: великое княжение навсегда остается в цепких руках Калиты и его нисходящих.
Московский удел был совсем молодым: непрерывный ряд князей начался здесь лишь с 1283 года (первым в этом ряду был отец Калиты, князь Даниил Александрович |1262-1303|); удел был мал размерами (Калита унаследовал лишь земли по реке Москве да Переяславль-Залесский); князья московские были из младшей линии Мономаховичей.
В чем же причины их первоначального успеха над соперниками, положившего основание будущему могуществу Московского княжества?
Перечислим эти причины, как они установлены в исторической литературе.
1. Москва лежала в этнографическом центре великорусского племени, здесь скрещивались обе струи переселения - из Киева и из Новгорода; она лежала в узле нескольких больших дорог и на орговом пути из Новгорода на тогдашний Дальний Восток - на нижнюю Волгу.
2. Московский удел был прикрыт от иноплеменных нашествий или воздействий соседними княжествами: первые удары татар принимали на себя княжества Рязанское и Черниговское, давление Литвы поглощалось в значительной степени княжеством Смоленским.
3. Первые московские князья были примерные хозяева: они умели куплей или браком «примыслить» к своему уделу соседний уделец, умели привлечь и копить деньги.
4. В сношениях с татарами они проявляли исключительную изворотливость: ездя в Золотую Орду, ловко добывали себе ханский ярлык на великое княжение. Они сами собирают дань для татар, отсылают её в орду, и татарские «данщики» не беспокоят московское население своими наездами.
5. В других княжествах - междуусобия из-за старшинства князей, а в малодетной московской семье - правильное престолонаследие. В московском княжесвте спокойнее, чем в других, в нем охотно оседают и киевские, и новгородские переселенцы, к нему приливает и население из восточных частей Суздальской земли, страдающее от татарских погромов и от нападений восточных инородцев. Тишина и порядок привлекают к московскому князю видных служилыхлюдей.
6. Высшее духовенство, воспитаное в византийском представлении о власти, чутко угадало в Москве возможный государственный центр и стало содействовать ей. Переселившиеся (с 1299 года) из угасшего Киева на север России митрополиты предпочли Москву стольному городу Владимиру. В одно и то же время в Москве образовалось средоточие и политической, и церковной власти, и недавно ещё малый город Москва стал центром «всея Руси».
Удельные князья жили мелкими интересами, несли народу раздор и смуту, а измученный народ хотел тишины и покоя. Москва дала ему покой. «Бысть оттоле (со дня вокняжения Иоанна Калиты) тишина велика по всей Русской земле на сорок лет», - записала летопись. Народ шел по пути этнографического объединения; «к половине XV века среди политического раздробления сложилась новая национальная формация» (Ключевский В.О. Курс русской истории. Т. II. С.57). А Москва создавала объединение политическое: к середине XIV века она впитала уже немало уделов и была настолько сильна, что, по словам летописца, сыну Калиты Симеону Гордому (1341-1353) «все князья русские даны были под руки». Пройдет ещё тридцать лет, и московский князь объединит против татар русские силы и смело поведет их вдаль от Москвы, на Куликово поле, ибо ополчит он их не для защиты своего лишь удела, а чтобы заслонить ими всю Русскую землю. Там, на Куликовом поле, родится национальное Московское государство. Веком позднее окрепшая Москва возьмет на себя другую высокую национальную задачу - освобождение от иностранного владычества подъяремных частей русской земли: в 1503 году литовские послы станут упрекать Иоанна III, зачем он принял перешедших к нему от Литвы со своими уделами черниговских (приокских) Рюриковичей. «А мне разве не жаль, - ответит им Иоанн, - своей вотчины, Русской земли, которая за Литвой, - Киева, Смоленска и других городов!»
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21
