Не только занятия, но и само население слободок часто отличалось смешанным составом: сюда входили и называемые исключительно по ремесленным специальностям люди (бочары, плотники, кузнецы и мн. др), и бобыли, и крестьяне. Четких отличий между ними источники не проводят, может быть, потому, что какая-то часть обитателей слободок продолжала заниматься и хлебопашеством. На правом берегу р.Сухоны на Усть-Толшмы в Тотемском уезде в Пьянкове слободке у Троицкого монастыря, наряду с торгово-ремесленными, были в 1620-е гг. и пашенные дворы 5.

В писцовых и переписных материалах ХVII в. слободкой могла называться компактная группа (из 10 и более дворов), являющаяся компонентом более крупного поселения. Скажем, в барщинных селах монастыря выделялись “воловьи слободки” с целью размещения в них воловиков и детенышей “для монастырские пашни” (муромское с.Дубровы, 1628/29 г.). Рост бобыльства в 1620-е гг. приводил к появлению составе сел отдельных бобыльских слободок, население которых было или польгочено на какое-то время, или выделялось своей экономической ослабленностью, неплатежеспособностью. Костромская писцовая книга 1628/29 г в с.Буякове указывает “Оксиньинскую слободку непашенных бобылей”, в которой в одном из дворов названа “вдова Оксиньица Нефедьевская жена с сыном Олешкою” 60.

Видим слободки и в крупных поволжских селах ХVII в., куда шел стремительный поток новых поселенцев. В нижегородской дер.Игумновой, расположенной на р.Кирелке, на одной стороне реки было в 1620-е гг. 35 крестьянских дворов, а на другой, в бобыльской слободке, - 41 бобыльский двор. Позднее вся деревня именовалась Игумновской слободкой 61. В свияжском селе Новом льготные крестьяне в 1641 г. были поселены в отдельной слободке из 11 дв.62 Слободки вообще могли возникать вследствие естественного или созданного человеком разделения поселения - рекой, ручьем, прудом, озером, оврагом, крупной идущей через него дорогой и т.д. Часть поселения, расположенная несколько “на отшибе”, могла считаться его слободкой. Так, суздальское село Тума оврагом было отделено от Окаемовской слободки, хотя при описаниях они нередко обозначались как одно поселение - Тума Окаемово тож. Одно из древнейших троицких сел Медна, стоявшее на большой дороге из Твери в Торжок и далее в Новгород Великий, было разделено р. Твердой на собственно село и торгово-ремесленную слободку. Правда, более устойчивое демографическое развитие было показательно в середине ХVII в. именно для села, имевшего “подпитывавшую” его чисто земледельческую деревенскую округу 64. Торгово-ремесленное же развитие слободки в Медне мог подрывать сам монастырь, сселяя меденских мастеровых в Клементьевские слободы собственной округи, о чем уже упоминалось в предшествовавшем очерке.

Некоторые слободки (и деревни) Сергиева монастыря в ХVII в. формировались и по национальному признаку. Речь идет о хорошо известном в литературе факте переселения карел во внутренние районы России после Столбовского мира со Швецией 1617 г. Деревни, населенные только карелам, фигурируют в переписных материалах в вотчине Троицкого монастыря в Деревской пятине, Тверском, Кашинском, Бежецком и др.уездах. Имели случаи и рассредоточенного размещения карел во дворах в составе русских деревень, среди крестьянского и бобыльского населения. В Суздальском уезде в конце ХVII - середине ХУШ в. на троицких землях фигурирует “Корельская слободка”, но это единственный выявленный нами факт.

Остановимся теперь на проблеме малых (сельских) монастырей как факторов расселения в вотчине Троицкой духовной корпорации. Из табл.23 следует, что в конце ХVI в. у него их было 10, во второй четверти XVII в.15 и в конце ХVII в. - 10. При изучении этой проблемы главная трудность заключается в хронологическом соотнесении обители и сельского поселения, поскольку письменные источники не всегда с желаемой полнотой раскрывают и раннюю историю самих монастырьков, и этапы развития порожденных ими или связанных с ними сел, деревень, погостов, слобод и т.д. Археологически же изучены очень немногие из интересующих нас монастырей, а ведь только данные археологии и позволяют уверенно сопоставить время возникновения монастырей и функционирования жилых селений.

С определенной степенью условности сельские монастыри были разделены нами на две группы. К первой группе были отнесены обители, так сказать, первичные по отношению к возникшему в дальнейшем на их месте “гнезду” поселений. Запустение таких обителей обычно “давало жизнь”, как ни странно это звучит, другим населенным пунктам. Ко второй группе нами были отнесены вторичные монастырьки, открытые в уже функционировавших селах, ставшие необходимыми вследствие роста их дворности, религиозно-духовных потребностей жителей в пострижении и т.д.

В непосредственной близости от Сергиева монастыря, в подмосковной волости Воре уже в ХУ в. существовали две зависимых от корпорации обители - Троицы на Березняках и Св.Ильи. Обе археологически были исследованы С.З.Черновым. В ходе раскопок первой автор выявил территорию собственно монастырька с храмом и некрополем и подмонастырное селище, датируемое по керамике второй половиной ХШ - первой половиной XIV в. Более раннее время возникновения жилого селения по сравнению с первыми письменными известиями о самом монастыре, не идущими глубже 1430-1470-х гг., позволило С. З. Чернову предположить, что обитель появилась на месте ранее существовавшего поселения, на некотором удалении от центра земледельчского освоения 66. Троицкий на Березняках монастырь сначала был ктиторским боярской семьи Бяконтовых (из рода которых происходил митрополит Алексей), а в 1471 г. по пожалованию удельного кн.Юрия Васильевича Дмитровского, владевшего волостью Ворей, поступал в состав Сергиева монастыря. В дальнейшем монастырек Троицы на Березняках назывался то погостом, то приселком, то сельцом 7.

Еще слабее известна история монастырька Св.Ильи в вол.Воре. В 1460-е - начале 1470-х гг. он, по-видимому находился под юрисдикцией митрополита Филиппа и имел кое-какие свои земли (Игнатове, Копорское, Ворыпаево и др.), перешедшие в 1471 г.- в состав троицкой вотчины с включением Ильинского монастырька по грамоте князя Ю. В. Дмитровского. В выписи из писцовых книг начала ХVI в. он, хоть и называется монастырем, фактически уже являлся маленьким селом с 5 крестьянскими дворами. Правда, оказалось оно нежизнеспособным и позднее ни в каких документах не встречается. Лишь некоторые из прежних земель Ильинского монастырька (дер.Копорская, например, и пуст.Ильинская) вошли в состав обширного комплекса троицких владений в вол.Воре вокруг села Муромцева. Вряд ли прав С.К.Смирнов, локализовавший Ильинский монастырь в одном из ворьских сел, Боркове (в нем, действительно, была Ильинская церковь). Но в описании начала ХVI в село Борково и “Илья Святый в Воре” показаны отдельно и независимо друг от друга 68.

На запад от Троицы, в московском Горетове стане в 1569/70 г. в руки корпорации попал небольшой ктиторский Спасо-Преображенский монастырек близ села Тушина на р. Москве и р.Сходне. Он принадлежал боярской семье Тушиных-Фоминых и их родственников, князей Телятевских. В данной грамоте кнг.Софьи Телятевской 1569/70 г. находим редкие сведения о каменных монастырских храмах: 1) Преображенском с приделом Благовещения и 2) Андрея Стратилата, каменной ограде длиной в 53 саж, каменных воротах, что говорит о состоятельности вотчинников-ктиторов. Каменные строения, безусловно, выделяли обитель на фоне окружающих крестьянских деревянных построек. Писцовая книга 1594 г. отметила в монастыре 5 бобыльских дворов, то есть он постепенно трансформировался в крестьянское поселение. Каменные строения не помогли пережить ему потрясения смуты и в начале 1620-х гг. описание отметило уже “село, что был монастырь Всходня на р.Москве, а нем церковь Преображения Господня с трапезою” 6С). Сохранялось это село и в дальнейшем, а из прежних вотчинных деревень маленькой обители в документах упоминается единственная деревня - Назарьево 70.

Фактором “селообразования” стало запустение другого зависимого от Троицы монастырька, Успения на Воинове горе, расположенного на рубеже Переславского и Владимирского уездов, на р.Клязьме, против устья р.Киржач. Под юрисдикцией троицких властей он находился еще со времен Василия I, упоминался также и в настольной грамоте митрополита Макария 1561 г. как зависимый от Сергиева. После смуты Успенский Воинов монастырек превратился в погост с церковью Успения близ дер.Воиновой. Именно она и становится основой для последующего поселения людей, укрупнившись к концу ХVII в. в село Воиново, Воинова Гора или просто Гора 71.

В Пошехонском уезде и в ХV, и в ХVI в состав Троицкой корпорации неоднократно и удельными князьями (И.А.Можайским, А. В. Угличским) и Иваном IV передавался “монастырек Егорей Великой, а к нему деревня монастырская”. Наблюдается упорное стремление князей помочь Троице утвердить свое влияние в низовьях Шексны “от рубежа Ерославского”. Возникшая на церковной (поповской) земле деревня Поповская и стала после запустения обители (позднее 1534 г.) “притягивающим” к себе пунктом для остальной группы мелких деревень в этом районе 72.

Что же касается сельских монастырей, как бы “вторичного происхождения, организованных в уже существующих селах, то можно отметить три основных пути их появления. Первый - когда сама троицкая корпорация создавала такие обители в своих, наиболее крупных и перспективно развивавшихся селах. Второй - когда она получала села с монастырями в них по вкладам от своих светских контрагентов. Третий - когда крестьянская община основывала для себя обитель в том или ином крупном селе. Питательной же основой для осуществления каждого из отмеченных путей, полагаем, было весьма распространенное в средневековой Руси “келейничество” при приходских храмах. В расширенном виде оно и могло приводить к образованию сельской обители. Е.И.Колычева пишет о “келейных сообществах”, “келейных братствах”, которые хотя и не относились официально к монастырям, в общественном сознании продолжали восприниматься как одна из форм аскетического жития, то есть как монашеское сообщество 73. Ряд суждений по проблемам сельских монастырей и сельскому приходскому келейничеству будет приведен ниже.

Обратимся к доступному для нас фактическому материалу по вотчине Троицкого монастыря. В крупном троицком селе Прилуки на левом берегу Волги, на Кашинско-Угличском рубеже уже в первой трети ХУ в. известен как зависимый от Сергиева Христо-Рождественский монастырек. Из ряда княжеских грамот первой половины ХУ в. узнаем, что строителем в этом монастырьке был старец из Троице-Сергиева, имевший право “пятна”, то есть собиравший с местного населения пошлины с купли-продажи лошадей и другого скота в пользу троицких властей. упоминаются также рыболовы, состоявшие из чернецов Рождественского монастырька и мирян “Прилучьских деревень” и ловившие рыбу “до Ярославского рубежа” 74. Обитель эта официально была признана за Троицким монастырем в настольной грамоте митрополита Макария 1561 г., а существование свое прекратила в 1620-е гг.Роль же ее можно видеть в интеграции населения на раннем этапе освоения Кашинско-Угичского Врхневолжья. Заметим, что первые письменные известия о Рождественском монастырьке относятся, по Житию Павла Обнорского”, к 1330-м годам. Археологические данные о возникновении села Прилук и других поселений в его окрестностях нам неизвестны, поэтому трудно выделить строго первоначальный компонент расселенческой структуры, являлся ли им Рождественский монастырек или села Прилучское и Удинское, слияние которых привело к образованию крупного комплекса Прилуки, в котором подобающее место заняла и обитель 75. Собственных земель у нее не было.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92