1) пустые пашни, 2) пустоши, 3) сенокосы. В той же книге указаны собранные суммы за этот найм: в с.Нахабине 14 руб., в С.Протасове - 3 руб., в комплексе сел в вол.Воре - 58 руб.
В монастырских описаниях наемная пашня в жилых селениях чаще называется не наезжей, а пусторной или пустотной, о чем уже шла речь при рассмотрении вытной и мерной книги по переславскому с. Давыдовскому 1600/01 г. Судя по вытной книге 1623 г., “наем” был платой за краткосрочное (в течение 1-3 лет) пользование землей в жилом селении или на пустоши. “Оброк” же представлял собой зачастую фиксированный взнос за более длительный срок пользования (7-8, 12-17 лет). О найме можно говорить и как о форме межкрестьянских поземельных отношений. В общей уставной губной грамоте Троице-Сергиева монастыря 1586 г. читаем: “...х кому хто въездет или пришлой человек хотя у кого учнет жити в наимитех для пашни...”. Значит, наймитом на пашне у крестьянина мог быть и свой односельчанин, и пришлый со стороны человек, некий сезонный работник.
Сведения о наемной в жилых селениях и наезжей на пустошах пашне по комплексу троицких писцовых книг 1592-1594 гг. систематизированы в табл.7. Из нее следует широкая территориальная распространенность наезда на пустошах в троицкой вотчине (в 25 уездах) и более скромные географические масштабы найма в жилых селениях (только в 5 уездах, наиболее представлен Переславский - 9,5 % занимали здесь наемные земли в селах и деревнях, в остальных - по 2-3 %). В жилых селениях “наемная пустотная пашня” соответствовала пустым дворам и местам дворовым, которых в конце ХVI в. в Троицкой вотчине насчитывалось не менее 2 тыс. Это свидетельствовало о не до конца еще изжитом хозяйственном кризисе 1560-1580-х гг., определенной недонаселенности латифундии. В таких условиях и сам монастырь, и община старались сохранять и поддерживать фонд окультуренных земель, переделяя их между оставшимися тяглыми жильцами или же отдавая в аренду (в оброк) кому-то со стороны.
Помимо комплекса писцовых книг 1590-х гг., о широком распространении “найма” земли свидетельствует Троицкая оброчная книга 1617 г., но конкретное изучение этого явления по ней затруднено особенностями текста. Дело в том, что книга оперирует только повытными эквивалентами земель в жилых селениях и на пустошах, нигде не раскрывая поземельного значения выти, поэтому вывести численное соотношение надельных и оброчных земель по ней невозможно. Об одном книга 1617 г. позволяет судить уверенно - что оброчная плата за съем земли бралась исключительно в денежном выражении. Единственный пример удалось найти, когда за пустошь уплачивалось и деньгами и “пятинной рожью”50. Собираемые дворцовыми старцами платежи за съем земли в жилых селениях и на пустошах обычно суммировались по комплексу в целом и назывались “пустарными деньгами”.
Запись взятых денежных сумм велась в специальных “дворцовых книгах”. У крестьян также возникала документация, отражающая пользование “пусторными землями”. По бежецкому с.Баскаки в 1616 г. известно ведение специальных “росписей пусторному хлебу”, высеваемому крестьянами на “пусторных жеребьях” как в деревнях, так и на пустошах этого комплекса. За сохранение, организацию ужина и умолота такого хлеба отвечали выбранные общиной целовалъники, которые и расписывались в конце подобных документов (приложение № 288). Интересная статья о житничных целовальниках в вотчине Кирилло-Белозерского монастыря в ХVII в. с аналогичными функциями была выполнена З.В.Дмитриевой, в распоряжении которой были такие уникальные документы, как мирские выборы на целовальников51.
О практике документального оформления крестьянской аренды говорят приводимые у нас в приложении различные “оброчные записи”, “данные памяти” и “подписные челобитные” крестьян, как индивидуальные, так и коллективные. Этими документами, выдаваемыми крестьянам из троицкой канцелярии, оформлялось их право на распашку пустошей в Бежецком, Московском, Костромском, Ярославском уездах в 1616-1623 гг. (приложение № 201-203,212,214-216). На основе этих документов монастырь признавал крестьянское право владения данной категорией земель. Монастырские земли, помимо троицких крестьян, могли брать и крестьяне соседних помещиков, троицкие стрельцы и другие лица (см. там же № 197, 198). Точно так же и монастырские крестьяне могли брать в оброк, например, дворцовые и государственные земли (Приложение 1, № 219). О разнообразии документации, оформлявшей аренду земли, пишет Е.Н.Бакланова (Швейковская). В каждом конкретном случае участники коллективной аренды договаривались об условиях распределения арендуемой земли. Они могли пользоваться равными паями или размер их доли определялся в соответствии с размером тягла52.
Единственный, имеющийся в нашем распоряжении источник для изучения наемных и наезжих земель в Троицкой вотчине - это уже анализированная выше вытная книга 1623 г. Сведения по интересующей нас проблеме отражены в табл.15, к которой также уже приходилось обращаться. Из сопоставления табл.7 и 15 следует, что в Бежецком Верхе у Троицкого монастыря с конца ХVI в. до 1623 г. возросла доля оброчной земли от 10,9 % до 19,5 %.
95 четв. (или 7,3 %) “пусторной наемной земли” (“пашут все той деревни крестьяне”) было в жилых селениях и 156 четв. (12 %) - на пустошах. Такое же сопоставление табл.7 и 15 показывает, что в Пошехонском и Ярославском уездах наемной пустотной пашни в жилых селениях в 1590-1620-е гг. не было. В ярославском комплексе Коприно не было и наезжей пашни на пустошах, что объясняется, на наш взгляд, неисчерпанностью еще первичного земледельческого освоения округи села Коприна на Ярославском правобережье (см.гл.4). В Пошехонском уезде доля наезжей пашни на пустошах в конце ХVI в. составляла 3,8 %.
К 1623 г. наезжая пашня на пустошах в Ярославском узде составила 2,3 %, в Пошехонском она возросла до 13,3 %. Нами был сопоставлен размер оброчной платы за арендуемую землю в жилых селениях и на пустошах с размером платы за землю тяглую. В имевших оброчный профиль бежецких приселках Молоково и Ахматово оброчная плата за наемную землю в жилых селениях составляла 12-13 коп., на пустошах - 16 коп., тогда как плата за тяглую десятину была 28,5 коп. В другом оброчном селе, Баскаках, хотя и не было наемной пашни в жилых селениях, плата за нее на пустошах - 17,6 коп - уступала стоимости тяглой десятины - 27, 3 коп. В оброчных комплексах Пошехонского и Ярославского уездов арендная плата за десятину наемной земли на пустошах - 52,3 - 77,8 коп. значительно превосходила стоимость тяглой десятины в жилых селениях - 7,5-9,7 коп.
Иным было соотношение в барщинно-оброчном комплексе Присеки. Здесь наемная десятина в жилых селениях стоила 19,5 коп., а на пустошах 42,9 коп. Денежная рента с тяглой десятины составляла 12,7 коп. Недостаток надельной земли в этом селе мог компенсироваться съемом крестьянами дополнительных участков в деревнях и на пустошах, повышенная плата за которые по сравнению с денежной рентой была выгодна и самому земельному собственнику. По данным Н.А.Горской, в вотчинах Рязанского Солотчинского монастыря в конце ХVII в. на 1 дес. надельной пашни приходилось 20 коп. владельческих платежей, тогда как оброчная плата за вненадельную землю составляла 30-70 коп. и более. Следовательно, и для этого монастыря такая форма крестьянского землепользования была весьма привлекательна.
Помимо резерва пашни паханой, в рамках вненадельного землевладения на пустошах поднимался перелог и использовались сенокосы. Плата за 1 дес. перелога и сенокосов составляла 5-15 коп. и была обычно меньше платы за пашню. Не всегда, правда, в вытной книге четко расчленяется плата за перелог, сенокосы и за пашню паханую, нередко платежи за все эти объекты аренды даются суммарно.
В главе о землеустройстве Троицкой вотчины считаем необходимым отметить и явление общих крестьянских полей, хотя материала об этом оказалось недостаточным для выделения данного сюжета в отдельный параграф. Смысловую же связь с предшествующим параграфом можно видеть в том, что и оброчные земли, и общие массивы земель в какой-то степени служили дополнительной компенсацией индивидуальных крестьянских наделов. Выше приводилась формула, чаще всего употребляемая вытной книгой 1623 г. при указании на наемную пашню в жилых селениях: “ да под ними ж подо всеми столько-то вытей”. С таким же оборотом встречаемся очень часто и в оброчной книге 1617 г., но в ней, как уже говорилось, количественных показателей самой земли нет. Формула эта по сути близка к тому, что приходилось читать, например, в Дмитровско-Кашинском описании 1592/93 г - “да они ж пашут по мере сопча столько-то вытей”. Полагаем, что и в конце ХVI в., и в 1617- 1623 г. речь должна идти о массивах общей надельной тяглой пашни у крестьян. По нашим подсчетам, в Кашинском уезде в конце ХVI в. 20,7 % (в абс. 146,5 четв.) обрабатываемой земли находилось в общем пользовании, в Дмитровском - 19,6 % (в абс. 151 четв.)53. Вытный учет пашни распространялся и на общее поле, его вытный эквивалент суммировался с вытным окладом данной деревни или села.
По мнению Е.И.Колычевой, общая пашня имела двойное назначение: во-первых, как гарант прожиточного уровня деревни, во-вторых, для создания круговой поруки крестьянам по уплате ренты сеньору. Исследовательница также обратила внимание на то, что чем меньше крестьянские наделы в селении, тем больше вероятности встретить здесь общее поле. В однодворных же деревнях общие массивы пашни всегда отсутствуют54. Соглашаясь с мнением Е.И.Колычевой относительно назначения общих полей, добавим к нему и то, что с них монастырь получал довольно солидную часть своей феодальной ренты, и это соображение будет подкреплено конкретным материалом и расчетами в следующей главе работы. Полагаем также, что общие поля в какой-то степени компенсировали иногда очень маленькие наделы у крестьян. В ярославском разделе вытной книги 1623 г. почти повсеместно фигурируют общие массивы пашни в деревнях, но их вытный оклад был невелик - 1/32 доля выти. Деленное на количество дворов в деревне (4-5), это давало прямо-таки микроскопические части каждого двора в общем массиве - по 0,007-0,005 выти (последняя - 0,005 - и называлась, по нашим представлениям, “пирогом”55.
Сравнительно небольшой объем главы о землеустройстве Троицкой вотчины компенсируется значительным объемом цифрового материала, представленного в разобранных выше таблицах. Феномен крупной феодальной вотчины применительно к землеустройству можно усматривать в широкой территориальной распространенности господской пашни Троицкого монастыря и ее высоком удельном весе для конца ХVI в. В дальнейшем происходит его неуклонное сокращение в целом по вотчине, что было связано, на наш взгляд, в первую очередь с растущим количественным составом ее крестьянства. Грубо говоря, со второй четверти ХVII в. до его конца население вотчины увеличилось вдвое (от 10 тыс. дворов до 21 тыс. - см. гл.4). Сокращение домена в этих условиях имело назначение решить проблему тягло-надельного землеобеспечения растущих крестьянских семей, а также, полагаем, позволило расширить фонд земельной аренды. Еще одна причина сокращения домена могла заключаться в большей выгодности для корпоративного собственника денежного обложения своего населения по сравнению с полевой барщиной в условиях растущих товарно-денежных и к этому вопросу нам еще придется обратиться в следующей главе работы.
Представленный в главе опыт корреляционного анализа троицких писцовых и вытных книг конца ХVI -ХVII в. показал, что в числе значимых факторов тяглообложения были крестьянские наделы, обеспеченность хозяйств рабочим и продуктивным скотом и, в меньшей мере, мужским населением. Картина вытно-надельной системы в целом по огромной вотчине получилась достаточно пестрой. Монастырь практиковал разновеликие в основном выти как окладные единицы, варьируя нередко их размеры для земель разных категорий (пашни тяглой, в лишке за тяглом, льготной и т.д.). Было подтверждено наличие таких традиционных для феодального землеустройства черт, как чересполосность крестьянского землевладения, тенденция к уравнительности земельно-тяглых переделов, сведения о которых в исследованных документах из Троицкого архива обогащают фактическую основу для дальнейшего исследования дискуссионной проблемы происхождения и механизма передельной общины в феодальной России.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92
