Комплексное исследование крестьянского землевладения и тяглообложения в монастырской деревне центра России в ХVII в. провела Н.А.Горская. До появления ее капитальной монографии монастырские архивы было принято использовать преимущественно для изучения вотчинного хозяйства самих монастырей. Горская же сосредоточила внимание на положении в монастырских вотчинах непосредственных производителей, процессе их эксплуатации духовными корпорациями. Поэтому особенно тщательному обследованию были подвергнуты различные документы, происходящие от самого крестьянства.

Исследовательница установила зависимость величины крестьянского тягла и тяглого земельного надела монастырского крестьянина прежде всего от трудовых ресурсов двора. Н.А.Горская первой в отечественной историографии при обработке монастырской хозяйственной документации ХVII в успешно применила количественные методы (вычисление парных коэффициентов корреляции и детерминации) при изучении: 1) тесноты зависимости вытного тягла от рабочих ресурсов двора; 2) соотношения надельных и оброчных земель с целью установления характера крестьянской аренды. В условиях фиксированной ренты тяглый земельный надел монастырских крестьян представлял собой тот минимум, который обеспечивал простое воспроизводство крестьянского хозяйства и ренту монастырю.

Вопрос об имущественной и хозяйственной дифференциации среди крестьян связывается Н.А.Горской с соотношением доль выти на крестьянский двор и большом размахом колебаний вытного расклада по крестьянским дворам. Н.А.Горская отмечает, что исследователи пока мало вычленяли характерное именно для феодализма количественное соотношение имущественных групп в общине. Исследовательница считает неправомерным при определении характера того или иного разграничения отсчитывать от равенства. Первый шаг к изживанию такого положения сделан в коллективном труде, выполненном по единой методике - “Аграрной истории Северо-Запада России конца ХV - ХVI в.”.

Большое место в фундаментальном исследовании Н.А.Горской занимает проблема крестьянских переделов. Принцип уравнительности применительно к переделам в монастырской деревне ХVII в. ею понимается как приведение в соответствие трудовых ресурсов двора и его тягла (и как следствие земельного надела). На протяжении ХVII в. в монастырской деревне возрастало значение принципа уравнительности 88.

Никем до появления книги Н.А.Горской столь детально не исследовалось крестьянское оброчное ( = вненадельное, =наемное, =арендное) землевладение и землепользование. Н.А.Горская убедительно показала широкое распространение крестьянской аренды в монастырской деревне, отсутствие тенденции к предпринимательскому съему земли у монастырских крестьян в ХVII в. и то, что надел в этом столетии уже не являлся единственным источником существования для большинства крестьянских земледельческих хозяйств. Реальная картина крестьянского землевладения представляло собой комбинацию надельных и вненадельных земель. Поскольку крестьянская аренда была широко распространена не только в монастырской, но и помещичьей, дворцовой деревне, а получены вненадельные земли могли быть крестьянином из рук любого земельного собственника, это объективное экономическое обстоятельство не могло не быть учтено господствующим классом в его внутренней политике и неизбежно должно было подстегивать его стремление окончательно прикрепить крестьян к определенному собственнику89.

Н.А.Горской было установлено значительное имущественное расслоение среди крестьян промысловых монастырских сел во второй половине ХVII в. В существенной степени этой дифференциации способствовал практикуемый монастырскими властями и разрешенный миром порядок закрепления дворовых участков за отдельными членами общины на длительный срок с большой свободой распоряжения землей и тем, что на ней находилось (продажа, заклад), но лишь в границах земельной собственности данного феодала 90.

По переписной книге патриаршего Иверского монастыря 1668 г. З.А.Тимошенкова выяснила, что вытное тягло и обеспеченность рабочей силой в его Старорусских вотчинах в среднем были более высокими у прожиточных крестьян и ниже у средних и скудных. Под “прожиточностью” изучаемый З.А.Тимошенковой источник понимает оценку имущества, “живота” (“рублев сот на пять живота”). По мере снижения прожиточности уменьшается как доля выти на двор и число работников, так и обеспеченность скотом. При определении тяглоспособсности крестьянского двора монастырские власти учитывали количество работников и прожиточность, но эти показатели на долю выти значительно разнились по погостам Старорусского уезда. Сами же окладные единицы - выти - были разновеликими.

На материалах Александро-Свирского монастыря конца ХVI - ХVII в. А.М.Шабанова установила уменьшение тяглых наделов на двор - от 1, 2 дес. в 1 поле в 1582 г. до 6,5 четвериков в 1617 г. и 1,3 четвк. в 1681 г. В этих условиях возрастало значение вненадельных земель, которые крестьяне снимали у государства, у других феодалов Присвирья. По размерам своим оброчные держания были или равны, или больше тяглого надела. В 1612 г., по данным Шабановой, на 5,7 четвк. тяглого надела приходилось 7,1 чтвк. оброчной земли, а в 1681 г. эти категории земель относились как 1: 1,6. Оброчная плата за вненадельные земли вносилась крестьянами Александро-Свирского монастыря в сноповом исчислении (пятым-шестым снопом). Если в начале ХVII в. развитие практики вненадельных земель было одним из факторов восстановления хозяйства в Присвирском крае, то во второй половине ХVII в. А.М.Шабанова его рассматривает как свидетельство экономического подъема в стране .

По вотчинной документации монастырей Поморья ХVII в. В.И.Иванов отмечает, что в условиях измельчания крестьянских наделов большую роль в землеобеспечении крестьян играли оброчные земли. Размеры фонда оброчных земель во владениях некоторых монастырей Поморья превышали площадь тяглого землевладения. Сами же монастыри получали с единицы площади дохода больше, чем с собственно тяглых крестьянских наделов. Кроме того, фонд оброчных земель использовался “для компенсации крестьянской собственности и поселения безземельных”. Исследователь пишет о свободном распоряжении монастырскими крестьянами землей (купчие сделки, родовое наследование и родовой выкуп), о невмешательстве монастырей в их земельные права. Внутривотчинные поземельные отношения являлись продуктом взаимодействия крестьянских и монастырских правовых норм 93.

Монография Е.Н.Баклановой была построена на материалах церковно-монастырских вотчин Вологодского уезда конца ХVII - первой четверти ХУШ в. (Вологодского архиерейского дома и Спасо-Прилуцкого монастыря). В центре внимания автора - семья и хозяйство отдельного крестьянского двора как низовой единицы феодальной вотчины, труд которой являлся основой для развития производительных сил владения. Автор устанавливает рабочие возможности крестьянского двора в монастырской деревне - обычно это были 1-3, реже 4 полных работника, размеры их крестьянских наделов (преобладали участки в 1,5 - 3,2 четв. в 1 поле), обеспеченность дворов скотом, имущественную неоднородность крестьян. В новейшей монографии о взаимоотношениях государства и черносошного крестьянства Поморья в ХVII в. Е.Н.Швейковская выделяет тягло-фискальный компонент как ведущий, системообразующий в этих связях. Государство использовало мирской выборный аппарат в качестве низшего управленческого звена, а также частично содержало местную администрацию за счет общины. Исследовательница на обширном по объему актовом материале ХVI-ХVII вв. установила большое разнообразие поземельно-распорядительных сделок черносошных крестьян. У них движение земли шло как по горизонтали (внутри водной сословной группы), так и по вертикали общественной структуры. В отличие от черносошных, у частновладельческих крестьян поземельные сделки были резко лимитированы принадлежностью к конкретной феодальной вотчине94.

В трудах советских историков 70-х гг. значительно продвинулось изучение проблемы феодальной ренты. На смену долгое время бытовавшему тезису о неуклонном возрастании феодального угнетения, эксплуатации крестьян пришли более взвешенные и основанные на конкретных разработках суждения и выводы. Медиевист Ю.Л.Бессмертный справедливо критиковал в 1971 г. книгу политэконома Ф.Я.Полянского “Товарное производство при феодализме” за переоценку произвола в феодальной эксплуатации и недооценку роли обычая в ограничении ее пределов. Медиевист К.В.Хвостовав 1980 г. также подчеркивала господство обычая в сфере рентных отношений в традиционном аграрном обществе. В этих условиях новые формы ренты в течение длительного времени не имели четкой правовой формы. Обычно-правовые аспекты феодальной ренты в дальнейшем будут полнее учитываться и в работах по истории русского крестьянства, например, Е.И.Колычевой.

Характер поместно-вотчинных материалов ХVI-ХVII вв. таков, что повинности по-прежнему остаются единственным источником наших знаний об изменениях в положении крестьянского хозяйства от периода к периоду96. Комплексное монографическое исследование феодальной ренты в России ХVII - начала ХУШ в. было осуществлено в фундаментальных монографиях А.Н.Сахарова, Ю.А.Тихонова, Н.А.Горской, П.В.Советова, Е.И.Колычевой. Значительное место теоретические и конкретные проблемы ренты заняли и в коллективных трудах по крестьяноведению - трехтомной “Истории крестьянства в Европе. Эпоха феодализма” (1985-1986 гг., посвящены памяти академиков С.Д.Сказкина и Л.В.Черепнина) и “Истории крестьянства России” (1990-1993 гг. Т.2-3).

Книга Ю.А.Тихонова основана на широком привлечении отказных и отдельных книг поместных имений и посвящена всестороннему освещению феодальных повинностей помещичьих крестьян в России. Можно согласиться с автором, что специальных исследований этой важной и сложной проблемы проведено еще очень мало и она по-прежнему остается научно-актуальной. К числу недостаточно разработанных вопросов автор относил установление соотношения размеров помещичьих повинностей и государственных налогов 9?. Ю.А.Тихонов считает, что по одному только росту барщины и оброка без установления его тяжести для отдельного крестьянского двора едва ли возможно представить, насколько в действительности возросла эксплуатация. Может, рост ее был вызван дальнейшим возрастанием численности крестьянского населения на монастырских землях. Автор отмечает большую сложность определения внутренней структуры ренты частновладельческих крестьян, обязанных денежными и натуральными податями и трудовыми повинностями своему землевладельцу и феодальному государству по сравнению с черносошными (государственными) крестьянами, где уплата казенных налогов и отбывание казенных служб покрывали собой рентные отношения.

Анализируя научную литературу по проблемам ренты, вышедшую к началу 80-х гг., А.А.Преображенский писал, что в ней проявился более дифференцированный подход к разным сторонам проблемы, включая порайонный аспект исследования, уточнены не всегда обоснованные “средние” показатели величины ренты, учтены изменяющиеся во времени трудовые и хозяйственные возможности крестьянского двора и т.д.

В первой половине ХVII в. барщинные повинности монастырских крестьян, как установила Н.А.Горская, обгоняли барщину в частновладельческих имениях по показателям монастырской запашки на двор и на душу монастырского крестьянина, но в дальнейшем по темпам роста полевой барщины церковные владения отстают от помещичьих. В монастырских имениях барщина, рассчитанная на производство зерна для рынка, распространения не получила. По мнению Горской, в период окончательного оформления крепостного права в конце ХVI - первой половине ХVП в. экономические интересы церкви сыграли в этом деле ведущую роль. Размещение монастырской запашки и ее расширение в конце ХVП в. в непосредственной близости от самих монастырей было связано с потребностью снабжать продукцией сами корпорации и их городские подворья.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92