Вы втянуты в бесконечную войну со всем миром Мы несем мир земле русской” (142). Аналогичные листовки печатались с той и с другой сторо-ны, дабы разложить противника. Конечно, обе армии не доскональ-но следовали целям, изложенным в своих воззваниях.
Сила у большевиков была представлена Красной армией, о которой писал публицист и общественный деятель А. С. Изгоев: ”Произнося фразы о красной армии, они (большевики - К. Д. ) на самом деле создавали только полицейские отряды против “внутренних вра-гов” и для добывания у крестьян хлеба” (143). А вот что писал о большевистской армии И. Бунин: ”.... миллионная армия про-фессиональных убийц, палачей из самых страшных выродков, психо-патов, садистов.... ” (144). Революция коснулась всех сторон жизни людей, в том числе и духовной. Здесь большевикам вменяется в вину особенно много преступлений - церковь была их идеологическим соперником, при-чем более древним и привычным. А. С. Изгоев: ”Социализм боролся с религией, национализмом, патриотизмом как явлениями реакцион-ными, служащими препятствием на пути человечества ко всеобщему счастью. Но люди, которых социализм освободил от религии, оказа-лись даже не людьми, а кровожадными, хищными зверями, опасными для всякого человеческого общежития. Лишенные связи с Богом так, как они Его раньше понимали, эти люди отупели и морально и умственно. Они почувствовали себя покинутыми пловцами в безб-режном море, лишенными всякой опоры, объятыми вечным страхом окончательной гибели... .. С крушением веры в Бога у массы лю-дей порвались и всякие социальные связи с ближними, исчез не-зыблемый критерий отношения к ним, т. е. исчезла основа нравственности” (145).
Свой взгляд на религию при большевиках имел поэт О. Ман-дельштам: ”Культура стала _церковью ...Произошло отделение церк-ви-культуры от государства”. То есть, Мандельштам считает, что всю “старую” культуру впитала в себя церковь, которая стала вообще олицетворением всего старого.
На смену религиозной пришла атеистическая нравственность со своими идеалами, догматами, пророками и пр. Новую нравствен-ность сразу впитали активные участники революции, но ведь их было не более 8 процентов населения. Остальным пришлось при-нимать новшество “со скрипом”. Наиболее рьяные приверженцы старой веры были насильно обращаемы в новую посредством тю-рем, каторжных работ и пр. Последствия революции сказались даже на языке, о чем писал
филолог В. Иванов: ”Язык наш свят: его кощунственно оскопляют богомерзким бесивом - неимоверными, бессмысленными, безликими словообразованиями, почти лишь звучаниями, стоящими на границе членораздельной речи, понятными только как перекличка сообщни ков.... Язык наш богат: уже давно хотят его обеднить, свести к насущному, полезному, механически-целесообразному; уже давно его забывают и растеривают - и на добрую половину позабывали и порастеряли. Язык наш свободен: его оскопляют и укрощают; чуже земною муштрой ломают его природную осанку, уродуют поступь. Величав и ширококрыл язык наш: как старательно подстригают ему крылья, как шарахаются в сторону от каждого вольного взмаха его памятливых крыл! ” (146). З. Н. Гиппиус - о том же: ”Мы так давно живем среди потока слов (официальных) - “раздавить”, ”залить кровью”, ”заколотить в могилу” и т. д. и т. п. ,что каждодневное повторение непечатной ругани этой - уже не действует, кажется старческим шамканьем” (147).
Правовые последствия революции рассматривает публицист и общественный деятель А. С. Изгоев: ”Отринув право в полити-ке, большевики упразднили его и в повседневной жизни, разрушив суды, заменив положительный закон “революционным сознанием” и т. д. Вместо ожидаемого царства справедливости в жизни воцари-лись обыкновенный “буржуазный” разбой и господство грубой фи-зической силы. Вооруженные люди отымали имущество у невоору-женных и слабых, делая это то в одиночку, то толпой. К этому и свелась вся “социальная революция”, лишенная какого бы то ни было идеализма... .. На словах обещая рай, социалисты на деле дали самую обыкновенную деспотию... .. В жизни нашей.... стали применяться самые жестокие виды смертной казни и позорящих наказаний, расправ без суда и разбирательства.
.... Социализм в области права оказался возвращением к бесп-равию” (148). И. А. Бунин в дневнике приводит отрывок из газеты “Русское слово”, в котором говорится, что тамбовские мужики села Пок-ровского составили следующее уложение о наказаниях за преступления: ”Если кто кого ударит, то потерпевший должен уда-рить обидчика 10 раз.
Если кто кого ударит с поранением или со сломом кости, то обидчика лишить жизни.
Если кто совершит кражу или.... примет краденое, то лишить жизни. Если кто совершит поджог и будет обнаружен, то лишить того жизни” (149). Перефразируя Изгоева, социализм в области права оказался возращением к временам Русской Правды.
Изгоев продолжает: ”Социализм в области политической жизни дал картину самого отвратительного деспотизма с исключитель-ными законами, неравенством граждан, повседневными насилия-ми, отсутствием каких бы то ни было свобод, с истязаниями в тюрьмах и участках, с массовыми и единичными расстрелами безо-ружных. Единственное различие между самой черной реакцией и красным социализмом сводится к тому, что у первой дела сог-ласуются со словами, с реакционными учениями, тогда как у соци-ализма звериная жестокость и несправедливость сопровождаются сентиментальными излияниями во славу свободы, равенства и братства” (150). А вот что пишет Изгоев об экономических последствиях революции: ”Альфой и омегой нового социалисти-ческого порядка большевики объявили “рабочий контроль”: ”про-летариат сам берет дело в свои руки”.
.... Эти слова звучали всегда как начало гибели предприя-тия. Немедленно уничтожалась всякая дисциплина. Власть на фаб-рике и заводе переходила к быстро сменяющимся комитетам, фак-тически ни перед кем и ни за что не ответственным... .. Произ-водительность труда понижалась обратно пропорционально повы-шению заработной платы... .. По марксистскому учению социа-листический переворот будет вызван тем, что производительные силы перерастут формы производства и при новых социалисти-ческих формах получат возможность дальнейшего прогрессивного развития.... Опыт обнаружил всю лживость этих россказней. При “социалистических” порядках наступило чрезвычайное понижение производительности труда. Наши производительные силы при “со-циализме” регрессировали к временам допетровских крепостных фабрик.
.... Желая захватить в свои руки финансовую мощь “буржуазно-го общества”, большевики красногвардейским налетом “национали-зировали” все банки. Реально они приобрели только те несколько жалких миллионов, которые им удалось захватить в сейфах. Зато они разрушили кредит и лишили промышленных предприятий всяких средств. Чтобы сотни тысяч рабочих не остались без заработ-ка, большевикам пришлось открыть для них кассу Государственно-го банка, усиленно пополняемую безудержным печатанием бумажных денег... .. Уничтожение кредита , окончательное расстройство транспорта, “национализация” предприятий и “рабочий контроль” загубили русскую промышленность.
.... Для марксизма и научного социализма.... наивное объясне-ние экономической катастрофы “контрреволюционной агитацией” звучало язвительной эпитафией над гробом банкрота. Как люди действия, большевики вместо всяких “экономических законов” схватились прямо за дубину, ружье и пулемет.... ” (151). У А. С. Изгоева было время хорошенько поразмыслить над сущ-ностью социализма и большевизма как его разновидности: входя в ЦК кадетской партии, он в 1918 - 1922 годах находился на окопных работах, в тюрьме и концлагере. Причиной немилости большевиков к Изгоеву служила его публицистическая работа. На-писанная им летом 1918 года статья “Социализм, культура и большевизм” отражает размышления относительно природы социа-лизма. Изгоев считает, что социалисты не поняли психологи-ческую природу деятельности человека, и их ошибки идут именно от этого.
Писатель Иван Соколов-Микитов приводит пример превращения революционного солдата в мирного землепашца: ”Стоило солда-там, вернувшимся с фронта, сбросить шинель и взяться за соху, - через две-три недели он опять становился мужиком: мать-земля брала свое” (152). “Чудо” превращения объясняется банально просто: всему причиной _земля ...Самая обыкновенная земля - корми-лица крестьян, труд на которой облагораживал и заставлял не думать ни о чем, кроме нее.
Невозможность сломать человеческую природу привела к тому, что красные стали внедрять буржуазные элементы в социа-листическое государство. ”То, что есть творческого в евро-пейском социализме, по существу своему “буржуазно”, основыва-ется на идеях, противоречащих социализму. Огромное, мировое зна-чение деятельности русских большевиков в том, что они проде-монстрировали эту истину всему миру ... .. Они (русские социа-листы - К. Д. ) представляли себе, будто на самом деле “буржуи” мыслят по-буржуазному, а пролетариат особо, по-социалисти-чески. Первое же столкновение с действительностью разрушило все эти научные замки. Рабочие оказались сплошь такими же “буржуями”, как и остальные люди. Побудительные мотивы к труду и к обмену продуктами оказались у них буквально те же са-мые, что и у прочих людей. И когда социалисты, разрушив, вопреки обыкновенным законам буржуазной политической экономии, все по-буждения к труду, задумали заменить их социалистической орга-низацией труда, они не замедлили убедиться, что пролетариат глубоко заражен “мелкобуржуазным ядом” и не желает работать за общий со всеми паек, без индивидуальной выгоды” . Далее Из-гоев отвечает на вопрос: как большевики вышли из этой ситуа-ции: ”Вся экономическая политика русских социалистов сводилась к тому, что все новые и новые.... круги народа объявлялись бур-жуазными, мелкобуржуазными и контрреволюционными. Начали с тор-говцев, перешли к кооператорам, интеллигентам, крестьянам, рабо-чей аристократии и даже к простым рабочим...... .. Все население России, кроме кучки красноармейцев и большевистских властей, оказалось “мелкобуржуазным”, да и “социалистичность” этих последних подвергалась большому сомнению. Скоро выясни-лось, что социалистическая форма хозяйства может быть установ-лена у нас при одном только условии: при обращении огромного большинства народа в такое же рабство, которое, например, егип-тянам дозволило построить их пирамиды ... .. пролетарии оказа-лись людьми, ничем не отличающимися от “буржуев”. “Диктатура пролетариата” имела то же самое течение, как и обыкновенная диктатура обыкновенных групп, захватывающих власть. Такие дик-татуры либо рождают из своей среды Кромвеля и Наполео-на, оформляющих то, что было реального в состоявшемся переме-щении социальных сил, либо гибнут, отдавая страну на произвол хищным и государственно более крепким соседям” (153).
А вот что писал о диктатуре пролетариата правовед И. Пок-ровский: ”Пролетариат”...выделили себя из общего тела народа и занял по отношению ко всему остальному нетерпимое, воинствую-щее положение. Классовая борьба вылилась в самую озлобленную ненависть ко всему, что “не с нами”. Нет народа, а есть только мы, ”пролетарии”; все другие либо вовсе не должны существо-вать, либо должны нам беспрекословно служить. Так обрисовалась знаменитая отныне “диктатура пролетариата”: озлобление и нена-висть составляют ее душу, разрушение - ее стихию, всеобщее рабство - ее результат” (154). Покровский подтверждает мысль Изгоева о примитивном толковании жизни социалистами: ”Материа-листическое понимание истории” претворилось в грубейшее мате-риалистическое понимание жизни. Все высшие проявления челове-ческого духа совесть, честь, потребность в истине, правде и т. д. - исчезли под напором самых элементарных похотей те-ла. ”Экономика” теории превратилась на практике в кошмарный разгул ничем не сдерживаемых звериных инстинктов, в оргию убийств, издевательств и грабежей. Пренебрежение и “идеологи-ческим надстройкам” выросло в чудовищную враждебность ко все-му, что носит на себе печать интеллигентности и культур-ности” (155). Но вернемся к Изгоеву. Основная мысль его статьи предельно ясна: те извращения, которые принял социализм в России, доказывают, что социалистическая теория идеалистична, ложна в корне своем. Социализм в марксовом понятии невозможно построить, но если такая попытка будет предпринята, это будет возвращением к феодальным временам: ”.... сами большевики, учинив такой “прыжок”, фатально очутились не впереди, а где-то наза-ди, на одном из этапов, давно пройденном “буржуазным челове-чеством” , а два или три века тому назад и Российским госу-дарством” (156).
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16