ного правительства) созрела альтернативная ей организация, впоследствии поглотившая ее. Она изначально была сильнее; со бытия октября лишь констатировали фактическое соотношение сил. Вспоминая подготовку к восстанию, участники революции от
водили особую роль приезду Ленина в Петроград. Ф. Раскольни ков: до апреля 1917 “.... задача овладения государственной властью большинству рисовалась в форме отдаленного идеала и обычно не ставилась как ближайшая, очередная и непосредствен ная цель” (60). О значении “Апрельских тезисов” говорилось выше. Ленин, как фигура номер один среди большевиков, был олицетворением революции. Без него подготовка к восстанию от няла бы значительно больше времени. Это понимали и его враги. Соратники Ленина оценивали его роль в восстании чрезвычай
но высоко. Вот что писал Л. Б. Каменев: ”Главная роль в этой ра боте (подготовке восстания - К. Д. ) принадлежит, конечно, то варищу Ленину... .. под председательством Ленина вырабатывался первый список народных комиссаров”. На втором съезде Сове тов”.... были прочтены и рассмотрены написанные лично Лениным декреты о земле и мире” (61). Таким образом, “топливом” революции были солдаты и рабо
чие, “двигателем”-Военно-Революционный комитет, ”ключом зажи гания” - Ленин. ”Мотор” русской революции не мог остыть; пока во главе ее стоял Ленин, она лишь набирала обороты. Даже противники Ленина знали о несогласии с ним некоторых
его соратников. Вот что писал член ВРК В. И. Невский 15 октяб ря: ”.... из докладов представителей районов получалось, что настроение далеко не во всех районах боевое. Из девятнадцати районов представители только восьми выска
зали твердую уверенность в том, что районы по первому призыву выступят твердо и решительно; представители шести (и в том числе такого, как Выборгский) заявляли, что настроение масс нерешительное, а представители пяти прямо говорили, что го товности к выступлению нет. В числе этих последних были та кие, как Васильевский, Нарвский и Охтинский” (62).
Свидетельство В. И. Невского дополняется рассказом А. В. Шот
мана - связного ЦК с Лениным: ”После этого (заседания ЦК 10 октября - К. Д. ) были созваны три партийные конференции Пет роградской городской, окружной и военной организаций. На этих конференциях основным вопросом стоял вопрос о захвате власти... .. все три конференции высказались за взятие власти в _ближай _шее . время. Против же захвата власти _немедленно . высказалось _большинство . выступавших делегатов” (63).
Очевидно, что даже среди “своих” Ленин и его сторонники были в меньшинстве. Естественно, что представители других со-циалистических партий подвергали позицию Ленина критике, апеллируя к сознательности русских рабочих. Хочется привести мнение Г. В. Плеханова, высказанное им в июне 1917г. :”.... русская история еще не смолола той муки, из кото-рой будет со временем испечен пшеничный пирог социализма, и что пока она такой муки не смолола, участие буржуазии в госу-дарственном управлении необходимо в интересах самих трудя-щихся... .. участие буржуазии в управлении страною особенно не-обходимо в нынешнее, совершенно исключительное время... .. как заметил Энгельс, для всякого данного класса нет большего несчастья, как получить власть в такое время, когда он, по недостаточному развитию своему, еще не способен воспользо-ваться ею надлежащим образом: его ожидает в этом случае жестокое поражение. Что касается нашей трудящейся массы, то ее поражение было бы тем неизбежнее, в случае захвата ею власти, что, как это всем известно, Россия переживает теперь небывалую экономическую разруху” (64).
Спустя два месяца точка зрения Плеханова оставалась неиз-менной: ”Классовая борьба не есть самоцель. Она есть только средство для защиты классовых интересов. Думать иначе может только идеалист, для которого принцип - все, а классовый ин-терес - ничто... .. всякий общественный класс показал бы весьма неразумным, если бы счел себя обязанным вести классовую борь-бу там, где она не только не полезна, но вредна, с точки зре-ния классового интереса... .. гражданская война даже при лучшем своем исходе (победе пролетариата - К. Д. ) нанесла бы жестокий вред интересам русского пролетариата. Это значит, что пролетариат должен стремиться к соглашению с буржуазией” (65). Похожие мысли, только о диктатуре пролетариата, высказывал К. Каутский: ” Лозунг большевиков(диктатура пролетариата - К. Д. ) .... грозит еще более усилить и обострить противоречия между великими социальными порывами пролетариата и низким уровнем страны.
.... Установление диктатуры пролетариата означает прекраще-ние капиталистического производства. При пролетарском режиме капиталистическое производство невозможно. Достигла ли уже Россия той ступени экономического развития, при которой капи-талистическое производство можно заменить социалистическим? При этом нужно иметь ввиду и то, что пролетариат России и в политическом отношении не силен и не развит в достаточной степени, чтобы взяться за управление всем правительственным аппаратом и приспособить его к своим потребностям. При таких условиях само собой возникает опасение, как бы диктатура про-летариата не выродилась в способ разложения правительственной власти вместо ее овладения и преобразования, .... не угрожала превратиться в средство политического и социального разложе-ния страны, не угрожала превратить страну в хаос, и тем самым повести к моральному банкротству революцию и выровнять дорогу контрреволюции” (66).
Петр Струве, как и Плеханов, рассуждал, как массы представля-ют себе социализм: ”.... социализм мыслится ими только как раз-дел наличного имущества, либо как получение достаточного и равного пайка с наименьшей затратой труда, с минимумом обяза-тельств.
.... Социализм.... как идея раздела, или передела имуществ, означая конкретно уничтожение множества капитальных ценностей, упира-ется в пассивное потребление, или расточение, “проедание” благ, за которым не видится ничего, кроме голода и борьбы го-лодных людей из-за скудного и непрерывно скудеющего запаса благ” (67).
В отличие от Плеханова и Каутского, русский филолог В. Ива-нов был далеким от политики человеком, но и он по-своему пони-мал, что такое социализм: ”Социализм это христианство без бо-га. Но при господстве этого своеобразного “христианства” люди не только не работают совместно и дружно, а, как вол-ки, бросаются один на другого, смотрят друг другу в рот, считают куски в чужом рту и вырывают их оттуда вместе с жизнью. И все декламации о социализме, о пролетарской солидарности, о проле-тарской дисциплине, о совместной работе на общее благо - все эти сентиментальные разговоры являлись лишь аккомпанементом к сценам первобытного каннибализма. Освобожденный от религии че-ловек семимильными шагами пошел не вперед, к царству разу-ма, свободы, равенства и братства, как учили лживые социалисти-ческие пророки, а назад, к временам пещерного быта и звериных нравов” (68). Социализм, описанный В. Ивановым, был “классовым несчастьем” для России. Предупреждения Каутского и Плеханова сбылись. Но в этом уродливом социализме Иванов увидел трагедию самого Плеханова: ”И если Г. В. Плеханов пришел в искренний ужас, когда увидел на деле осуществление своих идей, если он проклял дела своих учеников, отшатнулся от них и умер забы-тый, покинутый и оплеванный русскими рабочими социал-демокра-тами, то эта трагическая судьба крупного русского писателя свидетельствует о благородстве его характера и чистоте серд-ца, но вместе с тем заключает в себе и жесточайший приговор над всей его политической идеологией”.
Мысли Плеханова и Каутского были _в принципе . неприемлемы для большевиков, пропитанных духом классовой ненависти. Ленин уже давно отмежевался от социалистического лагеря, и к мнению врагов он, естественно, не прислушивался. Считая, что Россия го-това к социальной революции и диктатуре пролетариата, Ленин форсировал события.
Очевидно, что обвинения большевиков в развязывании граж-данской войны выдвигались и раньше, в ответ на “апрельские тезисы” Ленина. В “Правде” от 22 апреля 1917г. была напечата-на резолюция ЦК большевистской партии, принятая “по предложе-нию Ленина”: ”Партийные агитаторы и ораторы должны опровергать гнусную ложь газет капиталистов и газет, поддерживающих капи-талистов, относительно того, будто мы грозим гражданской войной. Это - гнусная ложь, ибо только в данный момент, пока капиталисты и их правительства не могут и не смеют применять насилия над массами, пока масса солдат и рабочих свободно вы-ражает свою волю, свободно выбирает и смещает все власти, - в такой момент наивна, бессмысленна, дика всякая мысль о граж-данской войне, в такой момент необходимо подчинение воле большинства населения и свободная критика этой воли недоволь-ным меньшинством; если дело дойдет до насилия, ответствен-ность падет на Временное правительство и его сторонни-ков” (69).
Первое, что напрашивается по прочтении этой резолюции: с какой стати “Временное правительство и его сторонники” будут подчиняться воле большевиков, если те будут лишать их власти? С какой стати в ответ на государственное преступление должна звучать “свободная критика”? Почему ответственность за смену власти должна взять на себя смещаемая власть? И, наконец, по-чему ответственность за гражданскую войну, развязываемую большевиками, должна взять на себя обороняющаяся сторона?
Демагогизм приведенной резолюции очевиден. Доводы Ленина не могут противостоять логике Плеханова и его единомышленни-ков.
Но, несмотря на несогласие среди большевиков, обстановка, сложившаяся в Петрограде, была для них весьма благоприятной. Вот как оценивал соотношение сил П. Е. Дыбенко, председатель Центробалта, член ВРК: у большевиков - “.... пятьсот тысяч ра-бочих, сто пятьдесят тысяч гарнизона да еще кронштадцы.... ”; у Временного правительства - шестьсот пятьдесят штыков, шесть орудий, шесть пулеметов, семь бронемашин, добровольческие от-ряды, полиция (70). Цифры Дыбенко корректирует Н. Суханов, меньшевик, член ВЦИК: ”.... не знаю, как выступали солдаты.... По всем данным, без энтузиазма и подъема. Возможно, что были случаи отказа выступать. Ждать боевого настроения и готовности к жертвам от нашего гарнизона не приходилось. Но сейчас это не имело зна-чения. Операции, развиваясь постепенно, шли настолько гладко, что больших сил не требовалось. Из 200-тысячного гарнизона едва ли пошла в дело десятая часть. Вероятно - гораздо меньше. При наличии матросов и рабочих можно было выводить из казарм только одних охотников” (71).
И, тем не менее, налицо многократный численный перевес вос-ставших и, наоборот, нехватка сил у Временного правительства, которое слишком поздно поняло это. И, главное - помощи ждать было неоткуда, Петроград блокирован. Все произошло по плану, набросанному Лениным. Его советы, требования, резолюции по восстанию можно проследить в хроно-логическом порядке: 12 - 14 сентября : ”.... на очереди дня поставить вооруженное восстание в Питере и Москве (с об-ластью), завоевание власти, свержение правительства” (72). 8 октября: ”.... одновременное, возможно более внезапное и быстрое наступление на Питер, непременно и извне, и изнут-ри.... ,наступление всего флота, скопление гигантского перевеса сил над пятнадцатью-двадцатью тысячами (а может и больше) на-шей “буржуазной гвардии”....
Комбинировать наши три главные силы: флот, рабочих и войсковые части так, чтобы непременно были заняты и ценой ка-ких угодно потерь были удержаны а) телефон, б) телеграф, в) железнодорожные станции, г) мосты....
Окружить и отрезать Питер, взять его комбинированной ата-кой флота, рабочих и войска, - такова задача.... ” (73).
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16
